Плюю в вечность крупнокалиберным снарядом
Chapter 17. "S."
читать дальшеРаскаленный оранжевый шар пробил стекло и, звеня осколками, вместе с ветром ворвался в комнату. Почему-то Эрни совсем не испугался. Было невозможно подумать, что после такого счастья природа не отреагирует на это потрясение хоть как-нибудь. Хотя бы так. Он проследил взглядом за шаровой молнией, которая медленно, деловито обошла комнату кругом и, чуть помедлив, застыла над головой у Дэвида. Только сейчас Эрни понял, что это никакая не шаровая молния, а просто электрическая лампа, и Дэвид стоит под ней голый и взъерошенный, щурится от яркого света и беззаботно улыбается, не понимая, какая угроза над ним нависла, потому что в последний момент Эрни понял, что лампа все-таки не лампа, а шаровая молния. Оранжевая сфера разбухала на глазах. Внутри ее происходило странное движение, словно она собирала из воздуха только что высвобожденную из их тел энергию. И тогда Дэвид, протянул руку к ослепительному шару и дотронулся до него пальцем. «Нет!» - в ужасе хотел закричать Эрни и... проснулся.
Солнце стояло уже высоко и светило прямо в глаза, а свежий ветер раздувая занавески, как паруса. Дэвид стоял у распахнутого окна, одетый только в солнечный свет и ветер.
- Доброе утро, - сказал он, заметив, что его друг уже проснулся, - Правда, доброе?
Некоторое время Эрни не мог произнести ни слова. Отчасти из-за сухости во рту, вызванной выпитой вчера лишней порцией виски, отчасти из-за немоты, нападавшей на него всякий раз, когда он видел нечто неправдоподобно прекрасное, будь то живописный пейзаж, великое произведение искусства или обнаженное тело его возлюбленного. В такие моменты сердце в его груди покидало свое место и начинало бешено искать новое пристанище в тесной клетке. Наконец, он сказал:
- Что ты там делаешь? Отойди, тебя же видно с улицы.
Дэвид усмехнулся, немного помедлил, но все-таки отошел от окна и с размах плюхнулся на кровать. Он раскинул по сторонам руки и ноги и сладко со стоном потянулся, потом подскочил на месте, завозился, как сурок, сгреб сонного Эрни в охапку и блаженно затих, уткнувшись носом ему в висок.
Эрни не мог ни дышать, ни шевелиться. Дэвид обвился вокруг него, как удав, облепил его своей прохладной, загорелой, сладко пахнущей кожей. Эрни осторожно высвободил руку и убрал с лица прядь его разметавшихся волос. Он вдруг подумал, что если сейчас в комнату ворвется шаровая молния из его сна и убьет их обоих, то он нисколько об этом не пожалеет.
Солнце заливало комнату золотом. Утренний ветер вдувал в открытое окно запахи моря, теплой пыли и садовых цветов. Глупая оса отчаянно жужжала и билась в стекло, не ведая, что совсем рядом для нее открыт весь мир.
- Ты счастлив? - тихо спросил Дэвид.
- Да, а ты?
- Я тоже. Я люблю тебя. Больше всех на свете. Правда. Я никому этого не говорил, а тебе говорю. С тобой все по-другому. Не знаю, как выразить… Когда я с тобой, я чувствую себя таким… свободным. Мне кажется, что все возможно. Хочется делать всякие безумные вещи. Как вчера... А потом скинуть с себя все и трахаться до одурения. Я серьезно... Ну, что ты смеешься?
- Я не смеюсь. Я тоже тебя люблю, - отозвался Эрни, не в силах сдерживать довольную улыбку. Он еще ни разу не слышал, чтобы Дэвид так долго и открыто говорил о своих чувствах.
- Правда?
Дэвид приподнялся на локте и внимательно посмотрел в лицо Эрни. Солнце трепетало на кончиках длинных ресниц, над верхней губой пробивалась золотистая поросль. Дэвид нагнулся и принялся целовать его лицо разбитыми губами.
Интересно, были ли в истории случаи смерти от счастья?
Обессилевшая от бесконечных попыток оса, наконец-то нашла выход и со свистом вылетела в окно. Где-то вдалеке зазвонил церковный колокол.
- Который час? - спросил Эрни.
- Около девяти. Мы еще успеем. Расчетное время — одиннадцать.
- Значит, завтрак мы тоже пропустили?
- Да, похоже на то. Хм, что же скажет твоя тетя, когда мы вернемся?
***
Видимо, тетя хотела сказать очень много, и, заранее чувствуя, что эмоции переполняют ее, сделала большой глоток из чашки и не стала говорить ничего. Она молча указала блудным сынам на их места за столом, где уже собралось к обеду все семейство Грэй, плюс мистер Холлис, и с подчеркнутой любезностью обратилась к последнему:
- Что нынче пишут в газетах?
Мистер Холлис невозмутимо перелистнул розовую страницу «Файненшл Таймс» и, прокашлявшись, продекламировал:
- Международная обстановка нестабильная. В России массовый голод. В США индекс Доу Джонса понизился до 41.81 пункта...
- А мы уж думали, что вы пропали, - вдруг подала голос Мэри.
Все глаза тут же обратились на них.
- Нет, не пропали, вот мы, - сказал Эрни как можно более невозмутимо, в надежде, что дальнейших расспросов не будет.
Однако он ошибся. Ларри, возбужденно задвигал бровями и спросил напрямую:
- Где были? Вид у вас потрепанный. Видать, хорошо погуляли вчера.
- Мы зашли в бар на Уэстерн Роуд, что про который вы нам говорили, - после паузы осторожно сказал Дэвид.
- А-а-а-а! Теперь все понятно, - радостно взревел Ларри и хлопнул ладонью по столу так, что чашки зазвенели, - Значит Пэгги и Анджела добрались до вас?
- О, Господи! - охнула тетя и чуть не поперхнулась чаем, когда Джим взорвался ответным хохотом.
- Откуда ты знаешь? - удивился Эрни.
- Ха! Они не пропускают новеньких, - со знанием дела сообщил Ларри и, глядя на разбитую губу Дэвида, ехидно спросил, - Что, Кортни, горячая штучка попалась?
- Ларри, боже мой! - вскричала тетя.
- Да нет, это мы после бара подрались с местными хулиганами, - попытался реабилитировать друга Эрни.
Лишь в последнюю секунду он понял, насколько неудачным оказалось подобное оправдание, но было уже поздно. Джим протянул руку к неплотно прилегающему воротничку Эрни, и, давясь хохотом, спросил:
- А засос у тебя на шее тоже от хулиганов? Какие любвеобильные хулиганы вам попались. Ну и кто кого победил? Ха-ха-ха!
И тут у тети Эмили лопнуло терпение. Она сбросила с колен мирно спящего кота Тимоти и воскликнула:
- Джим! Как ты можешь говорить такое при сестре! Мэри, ты уже поела? А ну, поди к себе.
Когда пунцовая от стыда и сдерживаемого смеха Мэри удалилась в дом, тетя вне себя от гнева, накинулась на близнецов:
- Мальчики, как вам не стыдно! Ваша сестра еще не замужем. А вы двое очень меня разочаровали, - повернулась она к провинившимся друзьям, - Боже мой: пьянство, драки, продажные женщины! Александр Эрнест, я вынуждена буду сообщить обо всем вашему отцу.
Смех затих. Над верандой повисло тягостное молчание, только кот Тимоти обиженно мяукал под столом, тоскуя об утраченном покое.
- Сегодня после обеда ожидается переменная облачность без осадков. Ветер юго-западный, переходящий в западный. Самое время для морских прогулок, - послышалось из-за розовых страниц «Файненшл Таймс».
***
К вечеру тетя сменила гнев на милость и даже не стала звонить лорду Артуру, чтобы пожаловаться на распутное поведение его младшего сына. Для этого Дэвид пустил в ход все свое обаяние, горячо убеждал миледи, как сильно оба сожалеют о причиненном беспокойстве, и в знак примирения запечатлел на ее пухлой белой ручке горячий поцелуй и попросил у нее банку ее восхитительного малинового джема домой. Похоже, эта просьба подействовала на тетю сильнее, чем все извинения.
После этого случая друзья поняли, что впредь нужно быть осторожнее. Однако восторг, пережитый ими в ту незабываемую ночь был так силен, что они решили как-нибудь повторить... Они еще сами не знал, где и как, бродили по брайтонским закоулкам, искали дешевые гостиницы, интересовались почасовой оплатой, будто бы не для себя. Оказалось, что снять номер на пару часов в любой гостинице Брайтона —проще простого. К тому же, днем сдавали дешевле. Никаких вопросов им никто не задавал.
Однажды, прогуливаясь по фешенебельной Марин Парад, они остановились перед дверями «Куинс отеля» - одного из самых шикарных отелей на побережье. Огромное, белоснежное, как морская раковина, здание с широкими балконами и ребристыми романтическими башенками манило к себе богатых путешественников со всей страны.
- Интересно, сколько стоит снять номер у них? - сказал Дэвид, задумчиво почесывая подбородок.
- Наверняка дороже, чем мы оба можем себе позволить, - отозвался Эрни.
- А давай узнаем, - предложил Дэвид и подтолкнул Эрни к вращающимся дверям, путь к которым преграждал внушительного вида портье.
Эрни пожал плечами и уже собирался войти в фойе отеля, но тут с громким ревом прямо перед входом остановился большой красивый автомобиль. Подоспевший слуга открыл дверь, и из машины начали выходить изысканно одетые люди: мужчина, женщина, две девочки-подростка, и у каждой в руке по поводку с собакой. Похоже, что семья какого-то известного бизнесмена или высокопоставленного сановника, приехала на отдых. Эрни посторонился, чтобы пропустить компанию богачей вперед и засмотрелся на роскошный, сверкающий хромом и глянцевой краской автомобиль.
- Дэвид, гляди, это ведь Бентли 8 L! Таких было выпущено всего несколько штук. Вот это машина! Дэвид?
Никто не ответил. Эрни обернулся. Дэвида рядом не было. Что за шутки? Эрни начал в панике озираться. Куда он делся? Он же только что был здесь. Может уже внутри? Но прежде чем Эрни успел это проверить, он увидел знакомую фигуру, стремительно удаляющуюся от «Куинс отеля». Эрни чертыхнулся и бросился за ним.
Он нагнал его за углом, окликнул, но Дэвид, будто оглох, и продолжал шагать, не разбирая дороги.
- Дэвид, черт побери, остановись!
Эрни схватил его за плечо и развернул к себе. Лицо у Дэвида было бледное и напуганное.
- Ну и что это было? - потребовал Эрни, чувствуя, что сам не на шутку испугался.
- Ничего. Пойдем домой, - глухо произнес Дэвид и отвел его руку.
- Нет уж, объясни, - настаивал Эрни с нарастающей тревогой.
- Не буду я тебе ничего объяснять.
- Послушай, я так не могу. Ты что-то от меня скрываешь, причем уже давно. Что произошло?
- А тебе не все равно? Что ты лезешь не в свое дело? - огрызнулся Дэвид.
Его лицо странно исказилось, стало чужим и незнакомым. В глазах сверкнула самая настоящая ненависть. За что? Сердце Эрни болезненно ёкнуло, но он решил не отступать.
- Что значит, не в свое? А ты для меня кто? Если ты мне не доверяешь, так и скажи, только не веди себя, как ребенок.
Эрни попытался успокоить Дэвида, взял его за руку, но тот резко вырвал руку и толкнул его в плечо.
- Да пошел ты! Как ты уже надоел! Всюду суешь свой любопытный нос. Все бы тебе разведать, до всего докопаться. Отстань от меня!
- Дэвид, ты с ума сошел? Что я тебе сделал плохого? - не веря своим ушам, пытался образумить его Эрни.
- Плохого — ничего. Наоборот, меня уже тошнит от твоей доброты. Ах, посмотрите, какой он хороший. Все его любят, все к нему тянутся. Просто идеальный! Тьфу! Блевать охота!
- Что? Что ты говоришь? Остановись!
Но Дэвид уже не мог остановиться.
- Я по горло сыт всем этим: ты, твои родственники, этот тухлый Брайтон. Мне все надоело! Я возвращаюсь в Лондон.
До этого момента Эрни думал, что это какое-то недоразумение, что все образуется, и потому старался сдерживать себя, но после слов о своих родственниках у него в мозгу будто граната взорвалась. Да что он себе позволяет?! Эрни шагнул вперед и дрожащим от гнева голосом произнес:
- Ну и вали! Неблагодарный эгоист! Истеричная девчонка! Ты думаешь, весь мир для тебя одного создан? Пока все было по-твоему, тебя все устраивало: и я, и мои родственники. Ну давай, езжай, раз ты этого хочешь! Можешь не возвращаться. Или ты думаешь, что я жить без тебя не смогу?
- И уеду! Пока! Тетушке привет. За вещами пришлю кого-нибудь, - злобно выплюнул Дэвид, будто только и ждал этих слов, развернулся и пошел прочь.
Через секунду он скрылся за поворотом, и Эрни остался один. Он стоял посреди улицы, оглушенный, раздавленный, не в силах двинуться с места. Все случилось так быстро и непредсказуемо, как в дурном сне. Какой-то прохожий невзначай ткнул Эрни своей тростью, и это вывело его из ступора. Он отошел в сторону, прислонился к стене дома стал глядеть себя под ноги. Он не помнил, сколько времени простоял так. Может быть он ждал, что Дэвид передумает и вернется?
А между тем, Дэвид действительно ушел. Эрни понял это, когда прямо над ним зажегся уличный фонарь. Он посмотрел на сияющий нимб электрической лампы и вспомнил свой давешний утренний сон. Лучше бы не вспоминал. В носу подозрительно защипало, но Эрни решил, что ему просто хочется чихнуть, и сдержался. Становилось прохладно. Он тяжело вздохнул и пошел домой.
Конечно, это была не первая их ссора, вот только до личных оскорблений раньше никогда не доходило. Но тут… Что на него нашло? Откуда такая резкая перемена? Эрни больно прикусил себе язык, когда вспомнил, как эти губы, что еще недавно дарили ему поцелуи и клялись в любви, вдруг с такой злобой и садистским наслаждением начали изрыгать яд и проклинать его, как злейшего врага. Но в чем его вина? И что теперь будет? Он думал об этом, пока ехал домой, а потом шел по пыльной извилистой дорожке к Шелтеру. Он едва волочил ноги, два раза останавливался, чтобы отдышаться, ведь ему предстояло вынести еще одну неприятную сцену.
- Как уехал? - вскрикнула тетя Эмили, всплеснув руками.
- Сказал, что у него срочные дела в Лондоне, - соврал Эрни. Он держался из последних сил.
- Эрни, ты что, обманываешь меня? Вы с ним поссорились? Ты его чем-то обидел?
- Говорю же, он уехал по делам. И хватит об этом! - с нажимом процедил Эрни сквозь зубы.
- Не смей грубить мне! - оборвала его тетка, но расспросы все-таки прекратила, видя, что племянник упорно не хочет идти на контакт.
Она тяжело опустилась в кресло и принялась растирать себе виски, продолжая при этом причитать сама с собой:
- Что же это такое? Вы меня с ума сведете. То ходите вместе не разлей вода, а то вот так, не попрощавшись... А может это из-за шпината? Не надо было так часто его готовить. Почему ты мне не сказал? Дела в Лондоне… А вещи еще здесь. А как же малиновый джем? Он так и не взял… Эрни, передашь ему?
Не в силах больше выносить этого, Эрни подавил в себе мучительный стон, вскочил с места и, не удостоив тетку ответом, что было довольно грубо с его стороны, покинул комнату. Какой к черту джем?! Он вышел на пустую веранду и закурил.
- Как же так? Что случилось? - все продолжала причитать тетя Эмили, сокрушенно качая головой, потом встала и шаркающей походкой пошла наверх.
В гостиной у холодного камина остались только Мэри и мистер Холлис. Некоторое время они молчали. Мистер Холлис раскурил погасшую трубку, и вдруг сказал:
- Да, похоже, у вашего кузена с его другом произошла серьезная размолвка.
Мэри встрепенулась и быстрой скороговоркой произнесла:
- Я уверена, они помирятся. Они ведь лучшие друзья и очень любят друг друга.
Мистер Холлис усмехнулся, обнажив зубы:
- Еще бы! Настоящую любовь не спрячешь.
- Я вас не понимаю, мистер Холлис, - с чуть заметной натянутостью сказала Мэри, - Они друзья еще со школы.
- Ну конечно! В школе это обычно и начинается. Два милых друга…
Мэри вдруг поднялась с места и, теребя бахрому своей шали, заговорила с дрожью в голосе:
- Простите… Мистер Холлис… Боюсь, что мне не нравится ваш тон. Я не позволю, чтобы в этом доме в адрес моих родных и друзей отпускали неподобающие намеки.
Похоже, мистер Холлис не ожидал такой реакции и был сильно смущен. Настолько, что даже забыл про свою трубку, глядя на гордо стоящую перед ним, раскрасневшуюся от собственной смелости девушку.
- Ах, простите, мисс Грэй. Я не хотел вас обидеть...
- Вы вовсе не меня обидели, - перебила его Мэри, сверкнув глазами.
- Да, конечно... Приношу свои извинения. Я был бестактен. Моя вина.
Мэри села в кресло и снова обмякла и побледнела. Вспышка угасла. Некоторое время никто из них не произносил ни слова. Было слышно, как тетя Эмили ходит наверху, скрипя половицами, и препирается с горничной по поводу постельного белья в комнате Дэвида.
Между тем мистер Холлис не спеша подошел к камину, и вытряхнул пепел из погасшей трубки. Он постучал ею о каминную решетку, словно привлекая к себе внимание единственной слушательницы, слегка прокашлялся и сказал:
- Мисс Грэй, раз уж мы затронули вас и ваших родных, я бы хотел поговорить с вами начистоту. Я уже давно за вами наблюдаю, и пришел к выводу, что лучшей спутницы, чем вы, мне не найти. Вы девушка добропорядочная, хорошо воспитанная, спокойная. В вас чувствуется настоящий английский характер. Ваша матушка сказала, что даст за вами тысячу фунтов.
- Простите… Я не понимаю… Это вы сейчас так сватаетесь ко мне? - недоверчиво переспросила Мэри.
Мистер Холлис снисходительно улыбнулся.
- Да, возможно я не очень искусен в ухаживаниях, но поверьте мне, я буду вам хорошим мужем. Со мной вы не будете знать тех бед, которые испытывают в браке другие жены. Я не беден, выпивкой не интересуюсь, изменять вам не буду. Мне в свою очередь нужна надежная жена, которая родит мне детей и будет заботиться в старости. Внешняя привлекательность мне не важна. Это будет поистине разумный союз. Ну так что, вы согласны?
Очевидно, мистер Холлис не сомневался в исходе дела, и потому был несколько раздосадован, когда в ответ на свое страстное признание услышал напряженную тишину. Мэри смотрела на него, не мигая, а потом робко проговорила:
- Мистер Холлис…
- Вы можете звать меня Энтони.
- Мистер Холлис, я могу подумать?
- Что тут думать? У вас есть другие варианты? - возмутился он.
- И все же, прошу вас дать мне время. Все это так неожиданно, - сказала Мэри и с мольбой, точь-в- точь как ее мать, приложила руку к груди.
Тут до мистера Холлиса дошла мысль — мысль, не из его мира, а из мира этих милых и слабых существ, именуемых женщинами. Ну, конечно, ей нужно время.
- Ах, да, я понимаю. Вы очень взволнованы. Вот видите, не такой уж я сухарь. Так могу я надеяться услышать ответ завтра?
***
Эрни курил уже третью сигарету подряд. От непривычной дозы никотина слегка кружилась голова, хотя это могло быть и от голода — ужин он опять пропустил. Он прислонился к деревянному пилону, поддерживающему крышу веранды, закрыл глаза и прислушался. В доме о чем-то говорили Мэри и мистер Холлис. В траве под лестницей верещали сверчки. Вдали в темноте шумело море. А где сейчас Он?
Теперь Эрни чувствовал себя обманутым из-за того, что так и не понял истинной причины их внезапной ссоры. Все это время он был настолько удручен случившимся, что даже не дал себя труда додумать этой мысли. Что случилось за те несколько мгновений, что он потерял Дэвида из вида, пока стоял перед вращающимися дверями «Куинс отеля»? Чего так испугался Дэвид, отчего бросился наутек не только с места, но и вообще из города? Может он испугался тех людей, что вышли им навстречу из сверкающего Бентли? Но что в них было такого страшного? Семья как семья. Хотя, лицо главы семейства отдаленно показалось Эрни знакомым. Впрочем, если это какая-то большая шишка от политики или бизнеса, то его лицо наверняка много раз мелькало в газетах. Эти «протокольные рожи» все одинаковые.
Эрни не заметил, как рядом возникла Мэри. Тихо, как приведение, она выскользнула из темноты и коснулась его плеча. Эрни открыл глаза.
Ночь была Мэри к лицу. Темнота милосердно скрывала изъяны внешности, и даже обогащала ее: бледная кожа светилась, как лунный камень, а взгляд светлых глаз казался томным и загадочным. Не будь это его кузина, Эрни сказал бы, что женщина, что стоит перед ним, очень красива.
- Ты? Я думал, ты с мистером Холлисом, - сказал он, затягиваясь сигаретой.
- Но я ведь не обязана быть с ним все время, - виновато улыбнулась Мэри, - Мы с тобой почти не виделись эти дни.
- Да… Некогда было, - уклончиво ответил Эрни.
Он испытал укол совести. Все это время он был так увлечен своей любовью, что едва ли перемолвился с кузиной парой слов. Сейчас ему было стыдно за свое высокомерие. И, как назло, в этот момент в памяти снова во всех подробностях встала эта дурацкая ссора. И без того подавленное настроение грозило перерасти в отчаяние, и чтобы не скатиться в пропасть, Эрни с остервенением втянул в себя очередную порцию табачного дыма и спросил:
- Как там тетя? Успокоилась уже?
- Не сердись на нее, - мягко сказала Мэри, - Она тебя очень любит, просто выразить свою любовь по-другому не может.
- Да, ты про это много знаешь, - сочувственно кивнул Эрни и зачем-то сказал, - Но ничего, скоро твои мучения кончатся.
- Почему? - удивилась Мэри.
- Ну как же! Я так понял, что Холлис сватается к тебе.
Мэри издала странный смешок.
- О, да, мама бы мечтала об этом.
- А ты?
Мэри не отвечала. Она следила за догорающим огоньком сигареты, зажатой в пальцах Эрни, потом перевела взгляд на его лицо и сказала каким-то странным, совсем не свойственным ей тоном:
- Мистер Холлис очень достойный человек… Но с чего ты взял, что я выйду за него замуж?
Эрни чуть не поперхнулся дымом.
- А… А как же..? - он посмотрел вверх, где прямо над крышей веранды располагалась комната тети Эмили.
- Боюсь, что маме придется с этим смириться, - спокойно сказала Мэри и развела руками.
Эрни не верил своим ушам. Его тихая бессловесная кузина отказывается от выгодного брака? Ради чего? Чтобы и дальше выслушивать от своей матери истории о том, сколько ночей та не спала, выхаживая ее после скарлатины, когда ей было девять лет? Конечно, этот Холлис своим занудством утомил бы и чертей в аду, и, говоря по совести, никому такого мужа не пожелаешь, но… Похоже, Мэри лишается единственного удобного шанса выйти замуж. Конечно, теоретическая возможность остается, но именно что теоретическая. Выходит, мы плохо знаем нашу тихоню… Эрни охватила гордость за кузину. Настоящая Уэверли!
Он улыбнулся. Впервые за этот вечер. А Мэри вдруг дотронулась до его руки, и, глядя на него тем странным взглядом, который всегда так пугал Эрни, взглядом, полным тревоги и сочувствия, сказала:
- Он вернется.
Эрни сначала не понял, о чем она говорит, а когда понял, убрал руку. Щелчком пальцев он отправил сигарету в кусты и сделал невольное движение головой, словно отгонял от себя чужие подозрения, что ему есть какое-то дело до того, что кто-то там, кем бы он ни был, вернется.
- Спокойной ночи, - бегло проговорил Эрни и ушел в дом, оставив Мэри в одиночестве.
***
Эрни уже больше часа ворочался в постели, а сон все не шел. В голове роились мысли, обрывки мыслей, терзая душу гнетущей неопределенностью. Надо думать, как теперь жить и что дальше делать.
Внизу в гостиной часы пробили два раза. Устав насиловать себя, Эрни встал с постели, включил ночник и прошелся по комнате. Под дверью тоненько вякнул кот Тимоти. Эрни открыл дверь и впустил кота.
- Что, дружище, тебе тоже не спится? - шепотом спросил он, глядя на собрата по несчастью.
Тимоти обошел комнату, придирчиво обнюхивая углы, потерся о ноги человека, впустившего его в эту часть его законных владений - теперь ты тоже часть моих владений - и, убедившись, что ни одна наглая мышь не смеет сегодня нарушить его покой, вспрыгнул на подоконник и уставился в окно.
Эрни тоже подошел к окну, но ничего там не увидел. В комнате горел ночник, и в черном стекле отражались лишь две не спящие в эту ночь одинокие фигуры: человек и кот. Эрни протянул руку и погладил кота по гладкой серой спинке, а тот в ответ мелко задрожал всем телом и заурчал, как двигатель Бентли 8L. Однако очень скоро, утомившись однообразием удовольствия, Тимоти спрыгнул вниз и попросился наружу. Эрни открыл перед ним дверь, но кот почему-то замешкался. Он не мог решить, где ему лучше. Прошла минута. Кот нервно дернул хвостом и обернулся на человека, призывая того дать ему дельный совет, но человек повел себя очень грубо (что можно ожидать от этих людей). Потеряв терпение, Эрни подтолкнул кота ногой к выходу, тот презрительно мявкнул, гордо вскинул хвост и удалился с чувством собственного достоинства. Эрни дошел до своей кровати, упал ничком и заснул.
Он чуть не проспал завтрак. Когда он спустился вниз, Джим и Ларри уже уехали в город. Было воскресенье, прекрасный солнечный день, и братья решили сводить своих девушек Руби и Эсмеральду в парк развлечений. Тетя Эмили при виде припозднившегося Эрни укоризненно покачала головой—она не любила, когда опаздывали к столу. Впрочем, судя по тому, как дрожали ее руки, когда она наливала чай, предмет ее нынешней озабоченности лежал далеко от неучтивости племянника. Мэри почему-то не было, а тетя Эмили уже заканчивала завтрак, и вскоре за столом остались только Эрни и мистер Холлис, как всегда погруженный в ворох газет. Завтрак проходил в молчании.
Утолив первый голод, Эрни от нечего делать тоже потянулся к газете, той, что лежала ближе. Это оказалась местная «Брайтон Дэйли Ньюс», и, судя по черным следам от пальцев, уже читанная мистером Холлисом. Сам мистер Холлис читал «Дэйли Телеграф», пыхтел трубкой и время от времени резко встряхивал обмякшие концы страниц.
- Что за чушь пишут эти газетчики! - вдруг с раздражением сказал мистер Холлис, - Как будто кому-то интересно, что Мэри Пикфорд разошлась со своим мужем*. Чего можно ожидать от этих женщин?!
Эрни промолчал. Он прошелся глазами по последнему развороту газеты. Обычная местечковая возня: работа спасательной службы на пляже, открытие нового магазина, в сентябре выборы в городской муниципалитет, собака укусила даму, пытавшуюся ее покормить.
Вошла горничная, спросила у мистера Холлиса, к какому времени заказывать такси.
- Я буду готов через час, - холодно ответил тот.
- Вы куда-то едете? - поинтересовался Эрни.
- Да, возвращаюсь домой. Мой отпуск закончился, - так же бесстрастно отозвался мистер Холлис.
Ого, значит Мэри дала ему отставку. Теперь понятно, почему тетя выглядела такой расстроенной. Эрни спрятался за передовицей «Брайтон Дэйли Ньюс», чтобы не выдать своей осведомленности в этом вопросе. И вдруг его глаза наткнулись на фотографию, которая заставила его вздрогнуть. На большом снимке была запечатлена изысканно одетая семья: муж, жена и две девочки-подростка с собаками на поводках. Они стояли у входа в «Куинс отель» и сдержанно улыбались. Эрни поднял глаза к заголовку и прочитал: «Секретарь Казначейства Лорд Говард Стерн с семьей приехал на отдых в Брайтон». И ниже подзаголовок: «Мэр города считает, что этот визит ознаменует начало новой эры расцвета главного курорта Англии».
Эрни отложил газету. У него тряслись руки. В памяти промелькнула старая фотография, найденная в библиотечной подшивке: высокий статный мужчина средних лет с аккуратными усами и косым пробором в волосах. Ну как он мог не узнать его сразу? Ведь тогда бы, возможно, все пошло по-другому!
От досады Эрни издал звук, похожий на подавленный стон, что не ускользнуло от внимания мистера Холлиса. В ответ на его вопросительный взгляд Эрни показал ему передовицу газеты.
- Вы видели?
- Что именно?
- Говард Стерн приехал в Брайтон.
Мистер Холлис едко усмехнулся.
- О, да! Вы тоже прочитали? Только я бы на месте мэра не радовался. Возникает вопрос, в каком же положении находится национальная экономика, раз даже у высших чинов не хватает денег на отдых заграницей.
Было видно, что мистеру Холлису есть что сказать по этому поводу. Нужно было пользоваться моментом, и Эрни попытался поддержать разговор:
- Вы так думаете? А, возможно, это проявление патриотизма?
- Увольте меня, - отмахнулся мистер Холлис, - Кто угодно, только не Стерн! Этот просто так со стула не встанет.
- Вы с ним знакомы? - спросил Эрни, пытаясь скрыть волнение.
- А как же! До того, как уйти в Налоговую, я пять лет проработал в Казначействе.
- И что вы можете о нем сказать?
Мистер Холлис почувствовал, что разговор пошел в каком-то странном направлении. Ему вовсе не хотелось пускаться в откровения с этим едва знакомым ему молодым человеком. Но, в то же время, ему льстило, что хоть кто-то в этом бестолковом доме интересуется его делами. Ему вдруг захотелось произвести впечатление на собеседника и показать свою искушенность в закулисной жизни государственных особ. Да и парень вроде не глупый.
- Что я думаю о Стерне? Здесь что-то одно: либо рассказывать все, либо ничего, а то рассказывать придется слишком много. А в общем, плут и лицемер, как и все, кто сумел подлизаться к этому шарлатану Сноудену**.
- Но, позвольте, в газетах про него пишут, что он очень щедр и занимается благотворительностью, - запротестовал Эрни, заранее зная, что контраргументы последуют.
- Пф! Газеты напишут ровно то, за что вы им заплатите. Не верьте всему, что написано, - назидательно сказал мистер Холлис.
- Я и не верю. Мне рассказывали… что он очень любит свою семью, - соврал Эрни.
- Семью! - закатил глаза мистер Холлис, - Да, леди Стерн настоящая Афина Паллада, образец мудрости и выдержки. Столько лет терпеть его порочные наклонности не каждая сможет.
- Какие наклонности?
- Вы хотите знать слишком много, мой юный друг. А впрочем… Стерн не даром опекает интернаты для мальчиков. Некоторые из них, самые красивые, пользуются его… эээ… покровительством. Видимо, в этом и заключается его благотворительность.
Эрни с минуту вглядывался в узкое худое лицо мистера Холлиса, постукивая ногтем по краешку фарфорового блюдца, а потом спросил:
- Вы это точно знаете?
Мистер Холлис презрительно скривил губы. Он чуть подался вперед и сказал тоном ниже:
- Говорят, его секретарь ведет список, чтобы в случае осложнений, - ну там, шантаж или угрозы, - вовремя убрать парня с дороги.
- Вы видели этот список? - уже допрашивал его Эрни.
Мистер Холлис помотал головой. Видимо, он был и сам не рад, что пустился в разговоры с этим на редкость въедливым юношей.
- Что вы! Нет, конечно. Но это очень похоже не Стерна. Знаете, у хорошего экономиста все бумаги должны быть в порядке. Но что-то я разболтался. Морской воздух начинает плохо на меня действовать. Поеду домой, тем более, что у меня нет ни малейшего желания встречаться здесь с бывшими коллегами.
С этими словами мистер Холлис встал из-за стола, откланялся и ушел к себе.
Эрни остался один. Первые несколько минут он ни о чем не мог думать. Его голова пылала, а руки были, как лед. Льняная салфетка, которую он комкал в руке, намокла от пота. Но ступор длился не долго. Потом в его мозгу началась лихорадочная деятельность. А еще через несколько минут он уже знал, что нужно делать. Он тихо поднялся к себе в комнату, переоделся, рассовал по карманам деньги и прочую необходимую мелочь, зачем-то взял с собой добытый в драке пистолет и, не встретив никого по дороге, вышел из дома.
***
Он не помнил, как доехал до Лондона. После расслабленного сонного Брайтона Лондон обрушился на все органы чувств какофонией звуков, запахов и движения. Эрни почти на автомате отыскал дома Дэвида в Ислингтоне, хотя ни разу там не был, а лишь запомнил адрес, увиденный однажды на конверте. В последнюю секунду, уже стоя перед дверью и надавливая на кнопку электрического звонка, он засомневался, правильно ли запомнил, не перепутал ли чего. Но тут же успокоился, когда услышал из-за двери звонкий захлебывающийся собачий лай, а вслед за ним родной голос: «Не надо, Бастер, я сам». Неужели ждал?
Пока Эрни ехал в поезде, в метро, а потом шел пешком, он думал о том, что скажет ему, когда увидит, как поведет себя. Репетировал слова, проигрывал разные варианты поворота событий. Но когда дверь открылась…
Перед ним стоял Дэвид, его Дэвид, бледный и измученный, с залегшими под глазами глубокими тенями, как после бессонной ночи. При виде Эрни он глубоко вздохнул, то ли от усталости, то ли от облегчения. Его брови мучительно искривились, и сквозь эту горькую гримасу вдруг пробилась, несмелая, виноватая и все же счастливая улыбка. Ждал, конечно ждал!
Наверное, на лице самого Эрни была написана такая же смесь взаимоисключающих эмоций, так что некоторое время никто из них не мог произнести ни слова. Под ногами вертелся восторженный бигль, радуясь гостям и обоснованно ожидая, что его поведут гулять. Эрни очнулся только когда Скипи в порыве неконтролируемой радости прикусил ему палец. Тут Дэвид резко одернул собаку, а Эрни, не в силах более терпеть молчания, сказал:
- Бери пса, пойдем погуляем.
Но прежде чем тот успел ответить, из гостиной вышел, опираясь на трость, высокий мужчина, и слегка заплетающимся языком произнес:
- Дэвид, кто там?
- Папа, это мой друг, - обернулся к нему Дэвид.
- Так зови его сюда. Зачем держишь гостя на пороге? - удивился тот и сделал шаг вперед, подволакивая правую ногу.
- Зайдешь? Я пока переоденусь, - тихо спросил Дэвид.
Эрни ничего не оставалось делать, и он вошел. Они уселись в небольшой уютно обставленной гостиной. Дэвид представил их друг другу и ушел переодеваться, оставив Эрни и отца одних.
- Так вы и есть лорд Уэверли? Очень приятно наконец-то познакомиться. Дэвид только о вас и говорит, жена и слуги - все уже с вами знакомы. Даже собака лезет целоваться, как к родному. Один я, как тот муж из оперетты, все узнаю последним, - запросто, как старому приятелю, сказал лорд Кортни.
У него были веселые голубые глаза и большие сильные руки, которыми он сжимал рукоятку своей массивной трости.
- Мне тоже очень приятно познакомиться, лорд Кортни, - улыбнулся Эрни вполне искренне. Ему редко доставляло удовольствие говорить с людьми старшего поколения, но с этим человеком он почему-то не чувствовал разницы в возрасте, - Как ваше здоровье?
Лорд Кортни откинул голову назад в беззвучном смехе и широко развел руками.
- Доктор сказал, что я должен чувствовать себя хорошо. Что же, ему виднее, ха-ха! Жаловаться не приходится. Моя жена Бэтти, да еще вот этот молодой человек, что заставил вас так долго топтаться на пороге, не дают мне расслабиться.
- Я рад, что вам лучше.
- Могу ехать на Олимпийские игры! Правда пока только в качестве болельщика, - пошутил лорд Кортни и сам засмеялся своей шутке, - А ваш отец, лорд Артур, надеюсь, в добром здравии?
- Кажется, да, - неуверенно сказал Эрни, пытаясь припомнить, когда в последний раз видел своего отца.
- «Кажется»? Вижу, вы с ним не очень близки.
- Вы правы. Я не так часто с ним вижусь. Он постоянно занят, - сказал Эрни, особенно не раздумывая над ответом, но лорд Кортни истолковал его слова по-своему.
- Наверное, пытается найти способ вернуть потерянные сбережения? Ну да… Этот чертов обвал на рынке… Нас, как вы видите, тоже не пощадил. Не знаю, где бы мы сейчас были, если бы не Дэвид… Мой мальчик... Сколько ему пришлось пережить из-за меня. Я рад, что у него есть такой друг, как вы, лорд Уэверли. Кажется, вы единственный, кто поддержал его в трудную минуту.
Большая квадратная ладонь судорожно сжала набалдашник трости, уголки губ дрогнули.
Эрни почувствовал, как что-то огромное начинает теснить ему грудь и медленно подкатывает к горлу. Ему вдруг захотелось так много высказать этому покалеченному жизнью, но все еще не сломленному человеку, отцу его Дэвида, обо всем, что чувствует, о том, что его сын — самый лучший на свете, и что он, Эрни, скорее умрет, чем оставит его в беде. Но в этот момент сам Дэвид появился на пороге гостиной.
- Я готов.
***
Они шли вдоль набережной Темзы на запад в сторону Пимлико. Начинался прилив, и мутно-зеленая морская вода уже начала врезаться в синие речные волны, разворачивая их вспять. В это время Сити кишел народом: деловые, вечно спешащие куда-то клерки, уличные продавцы, туристы — целые толпы туристов! Сквозь эту толпу иногда приходилось продираться. Скипи, подобно тарану, рвался вперед и натужно пыхтел, но сильная рука хозяина привычно и невозмутимо держала обмотанный в три оборота поводок, будто и не замечая его потуг.
Почти всю дорогу молчали, лишь изредка перебрасываясь случайными фразами. Слова не шли. А ведь хотелось сказать так много. Но в шумной толпе это было невозможно, да Эрни и не знал, с чего начать. Он боялся, что неверно выбранное слово или фальшивая интонация порушат хрупкое молчаливое равновесие, установившееся между ними. Очень хотелось курить, но последние сигареты он выкурил вчера вечером, а новые купить забыл. Было около полудня, и Дэвид, щурясь на беспощадное солнце, проговорил:
- Жарко. Пошли через парк.
Уже пройдя Сент-Джеймс Парк, Дэвид вдруг сказал:
- А помнишь, мы где-то тут прятались от дождя? Давай найдем это место. Ты помнишь?
Эрни кивнул. Он бы нашел это место с закрытыми глазами — затерянное в узких складках викторианских кварталов, покрытых вековыми наслоениями угольной копоти. Но когда они дошли и остановились возле арки старого дома, где когда-то, бог знает, когда они пережили одно из своих самых горьких и сладких свиданий, Дэвид недоверчиво выпятил губу и с сомнением спросил:
- Разве это здесь? Мне казалось, она была больше.
На долю секунды Эрни тоже засомневался. Тогда, во время дождя, когда весь город был залит водой Потопа, эта арка укрыла их, стала на время их Ковчегом, их вселенной. А теперь, в ярком свете летнего дня, она выглядела низкой, ветхой и обшарпанной, будто насмехалась над неверной людской памятью.
Скипи несколько раз обежал вокруг покосившегося тротуарного столбика у входа в арку, с видимым удовольствием помочился на него и несколько раз звонко пролаял.
- А вот он узнал. Собаку на обманешь! - засмеялся Эрни.
Они вошли под свод. После жаркой улицы внутри было темно и прохладно. И пока Дэвид привязывал Скипи к чугунной петле от некогда висевших здесь ворот, Эрни прислонился к щербатой кирпичной стене и чутко прислушался к звукам из двора. Все было спокойно. С тихим вздохом рядом встал Дэвид. Вздох этот был такой деликатный, еле слышный, но Эрни услышал его и понял, что сейчас можно.
- Ты как? - спросил он, глядя в его измученное лицо. Невинный вопрос. Его можно толковать, как угодно.
- Нормально… Ты прости меня… Не знаю, что на меня тогда нашло, - сказал Дэвид и замолк, словно боялся сказать больше, чем нужно.
Эрни подождал минуту.
- Ты расскажешь мне, что случилось?
- Ничего не случилось, - раздраженно повел шеей Дэвид.
- Я не верю, - настаивал Эрни, - Чего ты так тогда испугался? Ты ведь испугался, правда?
- Я не могу тебе рассказать. Это не имеет к тебе отношения, - начал заводиться он, но Эрни перебил его.
- Послушай, Дэвид, я не хочу снова ссориться. Я просто хочу, чтобы ты сам мне все рассказал.
Дэвид вскинул голову и, тревожно сдвинув брови, уставился на Эрни.
- Что значит «сам рассказал»? Ты что-то знаешь?
- Я все знаю.
- Что?
И тогда Эрни пошел ва-банк. Он выпрямился и, глядя на Дэвида в упор, сказал:
- Я знаю про тебя и Стерна.
Если бы в эту минуту Дэвид изумился, возмутился, рассердился, сделал круглые глаза, начал все отрицать и говорить, что никакого Стерна знать не знает, Эрни бы с радостью и облегчением ему поверил. Он и теперь не был до конца уверен, что все, что рассказал ему за завтраком мистер Холлис, было правдой. Но к его ужасу, Дэвид молчал, и с каждой секундой, что затягивалось молчание, сердце Эрни заливало мертвенным холодом.
Он стоял, держась одной рукой о стену. Лицо его было неподвижно, только крылья носа вздрагивали при каждом вдохе, а глаза, хоть и были открыты, казалось, не видели ничего перед собой.
***
- Миледи, я понимаю ваше положение и предлагаю свои искреннюю помощь. Джордж когда-то спас мне жизнь. Теперь пришла моя очередь помочь старому другу.
- Я так вам благодарна, милорд.
- Не стоит. Это мой долг. Я оплачу лечение вашего мужа в лучшей клинике мира. Завтра пришлите ко мне Дэвида, я передам ему чек. Сами понимаете, если придете вы, могут возникнуть ненужные слухи, а мне в моем положении…
- Да, да, конечно, я понимаю.
- В таком случае, будем считать, что мы договорились.
***
Наконец, он с видимым усилием разлепил губы и глухо без выражения произнес:
- Ну да, разве от тебя что-то скроешь?
- Так это правда? – даже не спросил, а констатировал Эрни. Он до конца надеялся, что ошибался, и что вся эта история лишь плод его разыгравшегося воображения.
Но Дэвид вдруг отшатнулся и злобно, с вызовом произнес:
- Ну и что ты хочешь знать? Хочешь знать, как он меня трахал? Хорошо, я расскажу тебе. Он привез меня в «Савой», напоил самым дорогим шампанским, а потом трахнул меня два раза: в зад и в рот. А потом выписал мне чек на хорошенькую сумму - в десять раз больше, чем я просил!
- Не надо, прошу, - в ужасе прошептал Эрни.
- Ну, что ты теперь скажешь? Ты хоть знаешь, чего мне это стоило? Я до сих пор помню вкус его гадости во рту. Но это еще не все! Ему этого было мало. Он хотел, чтобы я тоже получил удовольствие. Представляешь? Добрый дяденька отдрочил мне. А я кончил... Ну что, ты это хотел услышать?
- Нет. Прости меня. Я не хотел. Прости, - повторял и повторял Эрни, к в бреду. К горлу подкатывал тошнотворный ком.
Напуганный Скипи заскулил и несколько раз отчаянно тявкнул. Громкое эхо огласило своды арки.
- Молчать! - рявкнул на него Дэвид. Пес спрятался за выступом стены и притих.
- Ты видел моего отца? - яростно кусая губы, продолжал Дэвид, - Так вот знай, я ни о чем не жалею! Я и теперь бы переспал с кем угодно, лишь бы он был здоров.
Его голос оборвался. Он больше не мог сдерживаться. Он прислонился к стене, закрыл лицо руками и зарыдал.
Когда к Эрни вернулась способность говорить, он смог лишь произнести:
- Я никогда не сомневался. Ты самый лучший.
Эрни оторвал его руки от лица и коснулся его губами, потом снова и снова, собирая ртом соленые слезы, пока слез не осталось. А потом бережно обнял за шею и спрятал его в себя. Как тогда, как всегда. Он гладил его волосы, и шептал ему на ухо «Прости меня, прости», потому что больше ничего не мог придумать.
Нет, я даже представить не могу, каково тебе было. Но я чувствую, как тебе больно, и сделаю все, чтобы этот кошмар больше не посещал тебя. Ты мне веришь? Он почувствовал его руки у себя за спиной, сомкнувшиеся в ответном объятии. Да.
Наконец, когда порыв миновал, Дэвид поднял голову и, утирая нос, гнусаво пробубнил:
- Как ты узнал?
Эрни не хотел рассказывать ему про свое расследование, и уж тем более про грязные сплетни мистер Холлиса. Это было бы слишком жестоко. И он сказал только:
- По запонкам.
- Черт, я так и знал! - воскликнул Дэвид и с досадой прошелся рукой по волосам.
- Это он тебе подарил?
Дэвид кивнул:
- Я их продал почти сразу после того, как ты их увидел. Я понял, что ты это так не оставишь. У тебя даже лицо меняется, когда ты что-то подозреваешь.
Эрни горько усмехнулся. Да, все так. Что за дурацкая натура: во всем докапываться до истины! Теперь он знает правду, но кто от этого стал счастливее? Не мог удержать своего любопытства, и чуть не потерял его.
- Родители знают?
- Нет! – нервно замотал головой Дэвид, - Надеюсь, что нет. Я им не говорил. Мама думает, что это он по доброте душевной денег дал. Сволочь, лучше бы вернул наш дом! Но ничего, я этими деньгами распорядился хорошо. Часть вложил в акции.
- Ах, вот откуда акции заводов Курппа.
- Только часть. Другая часть в Английском и в Швейцарском Банке под процентами. На них и живем пока.
- Он больше тебя не домогался?
- Нет. И хватит об этом, - шмыгнул носом Дэвид и посмотрел на Эрни жалобно, как провинившийся ребенок, - Ты правда не ненавидишь меня?
- Слушай, если ты сейчас не заткнешься, я тебя убью, - сказал Эрни, вынул из внутреннего кармана пистолет и ткнул дулом Дэвиду прямо в грудь.
Дэвид при виде пистолета вдруг радостно, по-мальчишески расхохотался.
- Эрни, почему ты такой? Почему с тобой все по-другому? Мне было так стыдно. Я думал, что ты не захочешь меня видеть после этого.
- Господи, ты такой идиот!
- Ага, идиот. Ты прости за то, что я наговорил тогда про тебя и про твоих родных. Я так на самом деле не думаю.
Эрни усмехнулся и махнул рукой:
- А ты прости, что обозвал тебя девчонкой.
- Тетя, наверное, обиделась?
- Да, есть немного, - пожал плечами Эрни, - Но ничего, мы ведь поедем обратно, правда? Представляешь, как она обрадуется! – и вдруг вспомнил, - Да, ведь ты еще не знаешь: Мэри отказала Холлису, и он уехал ни с чем!
От этой новости Дэвид пришел в полный восторг.
- Не может быть! Ай, да Мэри! Крепкий орешек. Так и надо этому дураку Холлису. Он ее не достоин.
- Ну так что, поедем? – продолжал уговаривать Эрни, - Учти, если откажешься, я конвоирую тебя под дулом пистолета.
- Так ты же все пули растерял!
Они снова засмеялись, сбрасывая с себя остатки неловкости. Сейчас им было так сладко и приятно смеяться над собой. Ведь они победили. Эрни вздохнул пустой от нахлынувшего счастья грудью и беспомощно уронил голову на плечо Дэвиду.
- Не могу без тебя, - сказал он и закрыл глаза.
Солнце уже давно перевалило зенит и теперь нагло заливалось в арку, выгоняя оттуда темноту и сырость. Теперь от него некуда было спрятаться. И когда Дэвид отвязывал поводок, оно светило прямо у него над головой, путаясь в его волосах слепящим золотом. Эрни вдруг испуганно замер и хотел окликнуть его… Но нет, это был сон…
Скипи ткнулся носом в ногу хозяина и грустно фыркнул. Он знал, что скоро снова предстоит разлука.
***
- Садись, садись, мой мальчик, - сказал Стерн, указывая Дэвиду на кресло для посетителей, - Давай побеседуем, прежде чем заключим сделку.
- Какую сделку? Мне казалось, что дело уже решено. Вы же сказали вчера моей матери, что дадите денег.
- Нет, я не говорил, что дам денег. Я сказал, что оплачу лечение твоего отца. Но ты же понимаешь, что ничто не делается просто так.
- Честно говоря, нет, я вас не понимаю, - насторожился Дэвид.
- Считай, что тебе повезло. Я очень щедр к тем, кого люблю. Вообще-то со мной редко такое случается. Но ты меня впечатлил. Я помню тебя, когда ты был еще совсем ребенком. Но с тех пор ты вырос… Честно скажу, я еще не видел никого красивее тебя, Дэвид…
Дэвид сидел неподвижно, как камень.
- Поверь мне, многие мальчики отдали бы что угодно за то, чтобы оказаться на твоем месте. Многим пришлось тяжело в жизни, но не многим повезло повстречать меня в нужный момент. И уж тем более не многим удалось мне понравиться. Ты ведь понимаешь, что я хочу сказать?
- Не надо разговаривать со мной, как с идиотом, - процедил Дэвид сквозь зубы.
- Конечно, конечно… Ты ведь уже делал это раньше?
Дэвид посмотрел на него и моргнул.
- У тебя ведь наверняка есть в школе… друг?
Дэвид снова моргнул.
- Отлично. Значит, тебе ничего объяснять не нужно. А то, знаешь, начинают в самый ответственный момент хныкать, говорить, что передумали. Но ты не такой. Ты не передумаешь.
Стерн снял трубку телефона.
- Эндрюс, отмени все встречи на сегодня. Я буду занят... Нет, им знать не нужно. Да, и подай мне машину. В «Савой». Спасибо, Эндрюс.
Он повесил трубку, вышел из-за стола и остановился напротив Дэвида.
- Ну что, дружок, пойдем? - сказал он, протягивая ему руку.
Дэвид не двинулся с места. Он, не мигая, смотрел в одну точку, куда-то мимо, будто слепой.
- Ну же… Ты ведь любишь своего папу? Ты ведь хочешь, чтобы он поправился? Ну, дай мне руку.
Дэвид оторвал холодную ладонь от подлокотника кресла и протянул ее Стерну.
- Ну вот, молодец.
Дэвид встал и, запинаясь, проговорил:
- Вы должны обещать мне… Что об этом никто не узнает.
Стерн улыбнулся.
- Об этом никто не узнает. Обещаю.
* На самом деле Мэри Пикфорд и Дуглас Фэрбенкс развелись лишь в 1936 году, но в начале тридцатых их отношения уже испортились, так что мы вполне можем сделать подобное допущение.
**Канцлер Казначейства Великобритании 1929-1931гг от Правительства лейбористской партии.
читать дальшеРаскаленный оранжевый шар пробил стекло и, звеня осколками, вместе с ветром ворвался в комнату. Почему-то Эрни совсем не испугался. Было невозможно подумать, что после такого счастья природа не отреагирует на это потрясение хоть как-нибудь. Хотя бы так. Он проследил взглядом за шаровой молнией, которая медленно, деловито обошла комнату кругом и, чуть помедлив, застыла над головой у Дэвида. Только сейчас Эрни понял, что это никакая не шаровая молния, а просто электрическая лампа, и Дэвид стоит под ней голый и взъерошенный, щурится от яркого света и беззаботно улыбается, не понимая, какая угроза над ним нависла, потому что в последний момент Эрни понял, что лампа все-таки не лампа, а шаровая молния. Оранжевая сфера разбухала на глазах. Внутри ее происходило странное движение, словно она собирала из воздуха только что высвобожденную из их тел энергию. И тогда Дэвид, протянул руку к ослепительному шару и дотронулся до него пальцем. «Нет!» - в ужасе хотел закричать Эрни и... проснулся.
Солнце стояло уже высоко и светило прямо в глаза, а свежий ветер раздувая занавески, как паруса. Дэвид стоял у распахнутого окна, одетый только в солнечный свет и ветер.
- Доброе утро, - сказал он, заметив, что его друг уже проснулся, - Правда, доброе?
Некоторое время Эрни не мог произнести ни слова. Отчасти из-за сухости во рту, вызванной выпитой вчера лишней порцией виски, отчасти из-за немоты, нападавшей на него всякий раз, когда он видел нечто неправдоподобно прекрасное, будь то живописный пейзаж, великое произведение искусства или обнаженное тело его возлюбленного. В такие моменты сердце в его груди покидало свое место и начинало бешено искать новое пристанище в тесной клетке. Наконец, он сказал:
- Что ты там делаешь? Отойди, тебя же видно с улицы.
Дэвид усмехнулся, немного помедлил, но все-таки отошел от окна и с размах плюхнулся на кровать. Он раскинул по сторонам руки и ноги и сладко со стоном потянулся, потом подскочил на месте, завозился, как сурок, сгреб сонного Эрни в охапку и блаженно затих, уткнувшись носом ему в висок.
Эрни не мог ни дышать, ни шевелиться. Дэвид обвился вокруг него, как удав, облепил его своей прохладной, загорелой, сладко пахнущей кожей. Эрни осторожно высвободил руку и убрал с лица прядь его разметавшихся волос. Он вдруг подумал, что если сейчас в комнату ворвется шаровая молния из его сна и убьет их обоих, то он нисколько об этом не пожалеет.
Солнце заливало комнату золотом. Утренний ветер вдувал в открытое окно запахи моря, теплой пыли и садовых цветов. Глупая оса отчаянно жужжала и билась в стекло, не ведая, что совсем рядом для нее открыт весь мир.
- Ты счастлив? - тихо спросил Дэвид.
- Да, а ты?
- Я тоже. Я люблю тебя. Больше всех на свете. Правда. Я никому этого не говорил, а тебе говорю. С тобой все по-другому. Не знаю, как выразить… Когда я с тобой, я чувствую себя таким… свободным. Мне кажется, что все возможно. Хочется делать всякие безумные вещи. Как вчера... А потом скинуть с себя все и трахаться до одурения. Я серьезно... Ну, что ты смеешься?
- Я не смеюсь. Я тоже тебя люблю, - отозвался Эрни, не в силах сдерживать довольную улыбку. Он еще ни разу не слышал, чтобы Дэвид так долго и открыто говорил о своих чувствах.
- Правда?
Дэвид приподнялся на локте и внимательно посмотрел в лицо Эрни. Солнце трепетало на кончиках длинных ресниц, над верхней губой пробивалась золотистая поросль. Дэвид нагнулся и принялся целовать его лицо разбитыми губами.
Интересно, были ли в истории случаи смерти от счастья?
Обессилевшая от бесконечных попыток оса, наконец-то нашла выход и со свистом вылетела в окно. Где-то вдалеке зазвонил церковный колокол.
- Который час? - спросил Эрни.
- Около девяти. Мы еще успеем. Расчетное время — одиннадцать.
- Значит, завтрак мы тоже пропустили?
- Да, похоже на то. Хм, что же скажет твоя тетя, когда мы вернемся?
***
Видимо, тетя хотела сказать очень много, и, заранее чувствуя, что эмоции переполняют ее, сделала большой глоток из чашки и не стала говорить ничего. Она молча указала блудным сынам на их места за столом, где уже собралось к обеду все семейство Грэй, плюс мистер Холлис, и с подчеркнутой любезностью обратилась к последнему:
- Что нынче пишут в газетах?
Мистер Холлис невозмутимо перелистнул розовую страницу «Файненшл Таймс» и, прокашлявшись, продекламировал:
- Международная обстановка нестабильная. В России массовый голод. В США индекс Доу Джонса понизился до 41.81 пункта...
- А мы уж думали, что вы пропали, - вдруг подала голос Мэри.
Все глаза тут же обратились на них.
- Нет, не пропали, вот мы, - сказал Эрни как можно более невозмутимо, в надежде, что дальнейших расспросов не будет.
Однако он ошибся. Ларри, возбужденно задвигал бровями и спросил напрямую:
- Где были? Вид у вас потрепанный. Видать, хорошо погуляли вчера.
- Мы зашли в бар на Уэстерн Роуд, что про который вы нам говорили, - после паузы осторожно сказал Дэвид.
- А-а-а-а! Теперь все понятно, - радостно взревел Ларри и хлопнул ладонью по столу так, что чашки зазвенели, - Значит Пэгги и Анджела добрались до вас?
- О, Господи! - охнула тетя и чуть не поперхнулась чаем, когда Джим взорвался ответным хохотом.
- Откуда ты знаешь? - удивился Эрни.
- Ха! Они не пропускают новеньких, - со знанием дела сообщил Ларри и, глядя на разбитую губу Дэвида, ехидно спросил, - Что, Кортни, горячая штучка попалась?
- Ларри, боже мой! - вскричала тетя.
- Да нет, это мы после бара подрались с местными хулиганами, - попытался реабилитировать друга Эрни.
Лишь в последнюю секунду он понял, насколько неудачным оказалось подобное оправдание, но было уже поздно. Джим протянул руку к неплотно прилегающему воротничку Эрни, и, давясь хохотом, спросил:
- А засос у тебя на шее тоже от хулиганов? Какие любвеобильные хулиганы вам попались. Ну и кто кого победил? Ха-ха-ха!
И тут у тети Эмили лопнуло терпение. Она сбросила с колен мирно спящего кота Тимоти и воскликнула:
- Джим! Как ты можешь говорить такое при сестре! Мэри, ты уже поела? А ну, поди к себе.
Когда пунцовая от стыда и сдерживаемого смеха Мэри удалилась в дом, тетя вне себя от гнева, накинулась на близнецов:
- Мальчики, как вам не стыдно! Ваша сестра еще не замужем. А вы двое очень меня разочаровали, - повернулась она к провинившимся друзьям, - Боже мой: пьянство, драки, продажные женщины! Александр Эрнест, я вынуждена буду сообщить обо всем вашему отцу.
Смех затих. Над верандой повисло тягостное молчание, только кот Тимоти обиженно мяукал под столом, тоскуя об утраченном покое.
- Сегодня после обеда ожидается переменная облачность без осадков. Ветер юго-западный, переходящий в западный. Самое время для морских прогулок, - послышалось из-за розовых страниц «Файненшл Таймс».
***
К вечеру тетя сменила гнев на милость и даже не стала звонить лорду Артуру, чтобы пожаловаться на распутное поведение его младшего сына. Для этого Дэвид пустил в ход все свое обаяние, горячо убеждал миледи, как сильно оба сожалеют о причиненном беспокойстве, и в знак примирения запечатлел на ее пухлой белой ручке горячий поцелуй и попросил у нее банку ее восхитительного малинового джема домой. Похоже, эта просьба подействовала на тетю сильнее, чем все извинения.
После этого случая друзья поняли, что впредь нужно быть осторожнее. Однако восторг, пережитый ими в ту незабываемую ночь был так силен, что они решили как-нибудь повторить... Они еще сами не знал, где и как, бродили по брайтонским закоулкам, искали дешевые гостиницы, интересовались почасовой оплатой, будто бы не для себя. Оказалось, что снять номер на пару часов в любой гостинице Брайтона —проще простого. К тому же, днем сдавали дешевле. Никаких вопросов им никто не задавал.
Однажды, прогуливаясь по фешенебельной Марин Парад, они остановились перед дверями «Куинс отеля» - одного из самых шикарных отелей на побережье. Огромное, белоснежное, как морская раковина, здание с широкими балконами и ребристыми романтическими башенками манило к себе богатых путешественников со всей страны.
- Интересно, сколько стоит снять номер у них? - сказал Дэвид, задумчиво почесывая подбородок.
- Наверняка дороже, чем мы оба можем себе позволить, - отозвался Эрни.
- А давай узнаем, - предложил Дэвид и подтолкнул Эрни к вращающимся дверям, путь к которым преграждал внушительного вида портье.
Эрни пожал плечами и уже собирался войти в фойе отеля, но тут с громким ревом прямо перед входом остановился большой красивый автомобиль. Подоспевший слуга открыл дверь, и из машины начали выходить изысканно одетые люди: мужчина, женщина, две девочки-подростка, и у каждой в руке по поводку с собакой. Похоже, что семья какого-то известного бизнесмена или высокопоставленного сановника, приехала на отдых. Эрни посторонился, чтобы пропустить компанию богачей вперед и засмотрелся на роскошный, сверкающий хромом и глянцевой краской автомобиль.
- Дэвид, гляди, это ведь Бентли 8 L! Таких было выпущено всего несколько штук. Вот это машина! Дэвид?
Никто не ответил. Эрни обернулся. Дэвида рядом не было. Что за шутки? Эрни начал в панике озираться. Куда он делся? Он же только что был здесь. Может уже внутри? Но прежде чем Эрни успел это проверить, он увидел знакомую фигуру, стремительно удаляющуюся от «Куинс отеля». Эрни чертыхнулся и бросился за ним.
Он нагнал его за углом, окликнул, но Дэвид, будто оглох, и продолжал шагать, не разбирая дороги.
- Дэвид, черт побери, остановись!
Эрни схватил его за плечо и развернул к себе. Лицо у Дэвида было бледное и напуганное.
- Ну и что это было? - потребовал Эрни, чувствуя, что сам не на шутку испугался.
- Ничего. Пойдем домой, - глухо произнес Дэвид и отвел его руку.
- Нет уж, объясни, - настаивал Эрни с нарастающей тревогой.
- Не буду я тебе ничего объяснять.
- Послушай, я так не могу. Ты что-то от меня скрываешь, причем уже давно. Что произошло?
- А тебе не все равно? Что ты лезешь не в свое дело? - огрызнулся Дэвид.
Его лицо странно исказилось, стало чужим и незнакомым. В глазах сверкнула самая настоящая ненависть. За что? Сердце Эрни болезненно ёкнуло, но он решил не отступать.
- Что значит, не в свое? А ты для меня кто? Если ты мне не доверяешь, так и скажи, только не веди себя, как ребенок.
Эрни попытался успокоить Дэвида, взял его за руку, но тот резко вырвал руку и толкнул его в плечо.
- Да пошел ты! Как ты уже надоел! Всюду суешь свой любопытный нос. Все бы тебе разведать, до всего докопаться. Отстань от меня!
- Дэвид, ты с ума сошел? Что я тебе сделал плохого? - не веря своим ушам, пытался образумить его Эрни.
- Плохого — ничего. Наоборот, меня уже тошнит от твоей доброты. Ах, посмотрите, какой он хороший. Все его любят, все к нему тянутся. Просто идеальный! Тьфу! Блевать охота!
- Что? Что ты говоришь? Остановись!
Но Дэвид уже не мог остановиться.
- Я по горло сыт всем этим: ты, твои родственники, этот тухлый Брайтон. Мне все надоело! Я возвращаюсь в Лондон.
До этого момента Эрни думал, что это какое-то недоразумение, что все образуется, и потому старался сдерживать себя, но после слов о своих родственниках у него в мозгу будто граната взорвалась. Да что он себе позволяет?! Эрни шагнул вперед и дрожащим от гнева голосом произнес:
- Ну и вали! Неблагодарный эгоист! Истеричная девчонка! Ты думаешь, весь мир для тебя одного создан? Пока все было по-твоему, тебя все устраивало: и я, и мои родственники. Ну давай, езжай, раз ты этого хочешь! Можешь не возвращаться. Или ты думаешь, что я жить без тебя не смогу?
- И уеду! Пока! Тетушке привет. За вещами пришлю кого-нибудь, - злобно выплюнул Дэвид, будто только и ждал этих слов, развернулся и пошел прочь.
Через секунду он скрылся за поворотом, и Эрни остался один. Он стоял посреди улицы, оглушенный, раздавленный, не в силах двинуться с места. Все случилось так быстро и непредсказуемо, как в дурном сне. Какой-то прохожий невзначай ткнул Эрни своей тростью, и это вывело его из ступора. Он отошел в сторону, прислонился к стене дома стал глядеть себя под ноги. Он не помнил, сколько времени простоял так. Может быть он ждал, что Дэвид передумает и вернется?
А между тем, Дэвид действительно ушел. Эрни понял это, когда прямо над ним зажегся уличный фонарь. Он посмотрел на сияющий нимб электрической лампы и вспомнил свой давешний утренний сон. Лучше бы не вспоминал. В носу подозрительно защипало, но Эрни решил, что ему просто хочется чихнуть, и сдержался. Становилось прохладно. Он тяжело вздохнул и пошел домой.
Конечно, это была не первая их ссора, вот только до личных оскорблений раньше никогда не доходило. Но тут… Что на него нашло? Откуда такая резкая перемена? Эрни больно прикусил себе язык, когда вспомнил, как эти губы, что еще недавно дарили ему поцелуи и клялись в любви, вдруг с такой злобой и садистским наслаждением начали изрыгать яд и проклинать его, как злейшего врага. Но в чем его вина? И что теперь будет? Он думал об этом, пока ехал домой, а потом шел по пыльной извилистой дорожке к Шелтеру. Он едва волочил ноги, два раза останавливался, чтобы отдышаться, ведь ему предстояло вынести еще одну неприятную сцену.
- Как уехал? - вскрикнула тетя Эмили, всплеснув руками.
- Сказал, что у него срочные дела в Лондоне, - соврал Эрни. Он держался из последних сил.
- Эрни, ты что, обманываешь меня? Вы с ним поссорились? Ты его чем-то обидел?
- Говорю же, он уехал по делам. И хватит об этом! - с нажимом процедил Эрни сквозь зубы.
- Не смей грубить мне! - оборвала его тетка, но расспросы все-таки прекратила, видя, что племянник упорно не хочет идти на контакт.
Она тяжело опустилась в кресло и принялась растирать себе виски, продолжая при этом причитать сама с собой:
- Что же это такое? Вы меня с ума сведете. То ходите вместе не разлей вода, а то вот так, не попрощавшись... А может это из-за шпината? Не надо было так часто его готовить. Почему ты мне не сказал? Дела в Лондоне… А вещи еще здесь. А как же малиновый джем? Он так и не взял… Эрни, передашь ему?
Не в силах больше выносить этого, Эрни подавил в себе мучительный стон, вскочил с места и, не удостоив тетку ответом, что было довольно грубо с его стороны, покинул комнату. Какой к черту джем?! Он вышел на пустую веранду и закурил.
- Как же так? Что случилось? - все продолжала причитать тетя Эмили, сокрушенно качая головой, потом встала и шаркающей походкой пошла наверх.
В гостиной у холодного камина остались только Мэри и мистер Холлис. Некоторое время они молчали. Мистер Холлис раскурил погасшую трубку, и вдруг сказал:
- Да, похоже, у вашего кузена с его другом произошла серьезная размолвка.
Мэри встрепенулась и быстрой скороговоркой произнесла:
- Я уверена, они помирятся. Они ведь лучшие друзья и очень любят друг друга.
Мистер Холлис усмехнулся, обнажив зубы:
- Еще бы! Настоящую любовь не спрячешь.
- Я вас не понимаю, мистер Холлис, - с чуть заметной натянутостью сказала Мэри, - Они друзья еще со школы.
- Ну конечно! В школе это обычно и начинается. Два милых друга…
Мэри вдруг поднялась с места и, теребя бахрому своей шали, заговорила с дрожью в голосе:
- Простите… Мистер Холлис… Боюсь, что мне не нравится ваш тон. Я не позволю, чтобы в этом доме в адрес моих родных и друзей отпускали неподобающие намеки.
Похоже, мистер Холлис не ожидал такой реакции и был сильно смущен. Настолько, что даже забыл про свою трубку, глядя на гордо стоящую перед ним, раскрасневшуюся от собственной смелости девушку.
- Ах, простите, мисс Грэй. Я не хотел вас обидеть...
- Вы вовсе не меня обидели, - перебила его Мэри, сверкнув глазами.
- Да, конечно... Приношу свои извинения. Я был бестактен. Моя вина.
Мэри села в кресло и снова обмякла и побледнела. Вспышка угасла. Некоторое время никто из них не произносил ни слова. Было слышно, как тетя Эмили ходит наверху, скрипя половицами, и препирается с горничной по поводу постельного белья в комнате Дэвида.
Между тем мистер Холлис не спеша подошел к камину, и вытряхнул пепел из погасшей трубки. Он постучал ею о каминную решетку, словно привлекая к себе внимание единственной слушательницы, слегка прокашлялся и сказал:
- Мисс Грэй, раз уж мы затронули вас и ваших родных, я бы хотел поговорить с вами начистоту. Я уже давно за вами наблюдаю, и пришел к выводу, что лучшей спутницы, чем вы, мне не найти. Вы девушка добропорядочная, хорошо воспитанная, спокойная. В вас чувствуется настоящий английский характер. Ваша матушка сказала, что даст за вами тысячу фунтов.
- Простите… Я не понимаю… Это вы сейчас так сватаетесь ко мне? - недоверчиво переспросила Мэри.
Мистер Холлис снисходительно улыбнулся.
- Да, возможно я не очень искусен в ухаживаниях, но поверьте мне, я буду вам хорошим мужем. Со мной вы не будете знать тех бед, которые испытывают в браке другие жены. Я не беден, выпивкой не интересуюсь, изменять вам не буду. Мне в свою очередь нужна надежная жена, которая родит мне детей и будет заботиться в старости. Внешняя привлекательность мне не важна. Это будет поистине разумный союз. Ну так что, вы согласны?
Очевидно, мистер Холлис не сомневался в исходе дела, и потому был несколько раздосадован, когда в ответ на свое страстное признание услышал напряженную тишину. Мэри смотрела на него, не мигая, а потом робко проговорила:
- Мистер Холлис…
- Вы можете звать меня Энтони.
- Мистер Холлис, я могу подумать?
- Что тут думать? У вас есть другие варианты? - возмутился он.
- И все же, прошу вас дать мне время. Все это так неожиданно, - сказала Мэри и с мольбой, точь-в- точь как ее мать, приложила руку к груди.
Тут до мистера Холлиса дошла мысль — мысль, не из его мира, а из мира этих милых и слабых существ, именуемых женщинами. Ну, конечно, ей нужно время.
- Ах, да, я понимаю. Вы очень взволнованы. Вот видите, не такой уж я сухарь. Так могу я надеяться услышать ответ завтра?
***
Эрни курил уже третью сигарету подряд. От непривычной дозы никотина слегка кружилась голова, хотя это могло быть и от голода — ужин он опять пропустил. Он прислонился к деревянному пилону, поддерживающему крышу веранды, закрыл глаза и прислушался. В доме о чем-то говорили Мэри и мистер Холлис. В траве под лестницей верещали сверчки. Вдали в темноте шумело море. А где сейчас Он?
Теперь Эрни чувствовал себя обманутым из-за того, что так и не понял истинной причины их внезапной ссоры. Все это время он был настолько удручен случившимся, что даже не дал себя труда додумать этой мысли. Что случилось за те несколько мгновений, что он потерял Дэвида из вида, пока стоял перед вращающимися дверями «Куинс отеля»? Чего так испугался Дэвид, отчего бросился наутек не только с места, но и вообще из города? Может он испугался тех людей, что вышли им навстречу из сверкающего Бентли? Но что в них было такого страшного? Семья как семья. Хотя, лицо главы семейства отдаленно показалось Эрни знакомым. Впрочем, если это какая-то большая шишка от политики или бизнеса, то его лицо наверняка много раз мелькало в газетах. Эти «протокольные рожи» все одинаковые.
Эрни не заметил, как рядом возникла Мэри. Тихо, как приведение, она выскользнула из темноты и коснулась его плеча. Эрни открыл глаза.
Ночь была Мэри к лицу. Темнота милосердно скрывала изъяны внешности, и даже обогащала ее: бледная кожа светилась, как лунный камень, а взгляд светлых глаз казался томным и загадочным. Не будь это его кузина, Эрни сказал бы, что женщина, что стоит перед ним, очень красива.
- Ты? Я думал, ты с мистером Холлисом, - сказал он, затягиваясь сигаретой.
- Но я ведь не обязана быть с ним все время, - виновато улыбнулась Мэри, - Мы с тобой почти не виделись эти дни.
- Да… Некогда было, - уклончиво ответил Эрни.
Он испытал укол совести. Все это время он был так увлечен своей любовью, что едва ли перемолвился с кузиной парой слов. Сейчас ему было стыдно за свое высокомерие. И, как назло, в этот момент в памяти снова во всех подробностях встала эта дурацкая ссора. И без того подавленное настроение грозило перерасти в отчаяние, и чтобы не скатиться в пропасть, Эрни с остервенением втянул в себя очередную порцию табачного дыма и спросил:
- Как там тетя? Успокоилась уже?
- Не сердись на нее, - мягко сказала Мэри, - Она тебя очень любит, просто выразить свою любовь по-другому не может.
- Да, ты про это много знаешь, - сочувственно кивнул Эрни и зачем-то сказал, - Но ничего, скоро твои мучения кончатся.
- Почему? - удивилась Мэри.
- Ну как же! Я так понял, что Холлис сватается к тебе.
Мэри издала странный смешок.
- О, да, мама бы мечтала об этом.
- А ты?
Мэри не отвечала. Она следила за догорающим огоньком сигареты, зажатой в пальцах Эрни, потом перевела взгляд на его лицо и сказала каким-то странным, совсем не свойственным ей тоном:
- Мистер Холлис очень достойный человек… Но с чего ты взял, что я выйду за него замуж?
Эрни чуть не поперхнулся дымом.
- А… А как же..? - он посмотрел вверх, где прямо над крышей веранды располагалась комната тети Эмили.
- Боюсь, что маме придется с этим смириться, - спокойно сказала Мэри и развела руками.
Эрни не верил своим ушам. Его тихая бессловесная кузина отказывается от выгодного брака? Ради чего? Чтобы и дальше выслушивать от своей матери истории о том, сколько ночей та не спала, выхаживая ее после скарлатины, когда ей было девять лет? Конечно, этот Холлис своим занудством утомил бы и чертей в аду, и, говоря по совести, никому такого мужа не пожелаешь, но… Похоже, Мэри лишается единственного удобного шанса выйти замуж. Конечно, теоретическая возможность остается, но именно что теоретическая. Выходит, мы плохо знаем нашу тихоню… Эрни охватила гордость за кузину. Настоящая Уэверли!
Он улыбнулся. Впервые за этот вечер. А Мэри вдруг дотронулась до его руки, и, глядя на него тем странным взглядом, который всегда так пугал Эрни, взглядом, полным тревоги и сочувствия, сказала:
- Он вернется.
Эрни сначала не понял, о чем она говорит, а когда понял, убрал руку. Щелчком пальцев он отправил сигарету в кусты и сделал невольное движение головой, словно отгонял от себя чужие подозрения, что ему есть какое-то дело до того, что кто-то там, кем бы он ни был, вернется.
- Спокойной ночи, - бегло проговорил Эрни и ушел в дом, оставив Мэри в одиночестве.
***
Эрни уже больше часа ворочался в постели, а сон все не шел. В голове роились мысли, обрывки мыслей, терзая душу гнетущей неопределенностью. Надо думать, как теперь жить и что дальше делать.
Внизу в гостиной часы пробили два раза. Устав насиловать себя, Эрни встал с постели, включил ночник и прошелся по комнате. Под дверью тоненько вякнул кот Тимоти. Эрни открыл дверь и впустил кота.
- Что, дружище, тебе тоже не спится? - шепотом спросил он, глядя на собрата по несчастью.
Тимоти обошел комнату, придирчиво обнюхивая углы, потерся о ноги человека, впустившего его в эту часть его законных владений - теперь ты тоже часть моих владений - и, убедившись, что ни одна наглая мышь не смеет сегодня нарушить его покой, вспрыгнул на подоконник и уставился в окно.
Эрни тоже подошел к окну, но ничего там не увидел. В комнате горел ночник, и в черном стекле отражались лишь две не спящие в эту ночь одинокие фигуры: человек и кот. Эрни протянул руку и погладил кота по гладкой серой спинке, а тот в ответ мелко задрожал всем телом и заурчал, как двигатель Бентли 8L. Однако очень скоро, утомившись однообразием удовольствия, Тимоти спрыгнул вниз и попросился наружу. Эрни открыл перед ним дверь, но кот почему-то замешкался. Он не мог решить, где ему лучше. Прошла минута. Кот нервно дернул хвостом и обернулся на человека, призывая того дать ему дельный совет, но человек повел себя очень грубо (что можно ожидать от этих людей). Потеряв терпение, Эрни подтолкнул кота ногой к выходу, тот презрительно мявкнул, гордо вскинул хвост и удалился с чувством собственного достоинства. Эрни дошел до своей кровати, упал ничком и заснул.
Он чуть не проспал завтрак. Когда он спустился вниз, Джим и Ларри уже уехали в город. Было воскресенье, прекрасный солнечный день, и братья решили сводить своих девушек Руби и Эсмеральду в парк развлечений. Тетя Эмили при виде припозднившегося Эрни укоризненно покачала головой—она не любила, когда опаздывали к столу. Впрочем, судя по тому, как дрожали ее руки, когда она наливала чай, предмет ее нынешней озабоченности лежал далеко от неучтивости племянника. Мэри почему-то не было, а тетя Эмили уже заканчивала завтрак, и вскоре за столом остались только Эрни и мистер Холлис, как всегда погруженный в ворох газет. Завтрак проходил в молчании.
Утолив первый голод, Эрни от нечего делать тоже потянулся к газете, той, что лежала ближе. Это оказалась местная «Брайтон Дэйли Ньюс», и, судя по черным следам от пальцев, уже читанная мистером Холлисом. Сам мистер Холлис читал «Дэйли Телеграф», пыхтел трубкой и время от времени резко встряхивал обмякшие концы страниц.
- Что за чушь пишут эти газетчики! - вдруг с раздражением сказал мистер Холлис, - Как будто кому-то интересно, что Мэри Пикфорд разошлась со своим мужем*. Чего можно ожидать от этих женщин?!
Эрни промолчал. Он прошелся глазами по последнему развороту газеты. Обычная местечковая возня: работа спасательной службы на пляже, открытие нового магазина, в сентябре выборы в городской муниципалитет, собака укусила даму, пытавшуюся ее покормить.
Вошла горничная, спросила у мистера Холлиса, к какому времени заказывать такси.
- Я буду готов через час, - холодно ответил тот.
- Вы куда-то едете? - поинтересовался Эрни.
- Да, возвращаюсь домой. Мой отпуск закончился, - так же бесстрастно отозвался мистер Холлис.
Ого, значит Мэри дала ему отставку. Теперь понятно, почему тетя выглядела такой расстроенной. Эрни спрятался за передовицей «Брайтон Дэйли Ньюс», чтобы не выдать своей осведомленности в этом вопросе. И вдруг его глаза наткнулись на фотографию, которая заставила его вздрогнуть. На большом снимке была запечатлена изысканно одетая семья: муж, жена и две девочки-подростка с собаками на поводках. Они стояли у входа в «Куинс отель» и сдержанно улыбались. Эрни поднял глаза к заголовку и прочитал: «Секретарь Казначейства Лорд Говард Стерн с семьей приехал на отдых в Брайтон». И ниже подзаголовок: «Мэр города считает, что этот визит ознаменует начало новой эры расцвета главного курорта Англии».
Эрни отложил газету. У него тряслись руки. В памяти промелькнула старая фотография, найденная в библиотечной подшивке: высокий статный мужчина средних лет с аккуратными усами и косым пробором в волосах. Ну как он мог не узнать его сразу? Ведь тогда бы, возможно, все пошло по-другому!
От досады Эрни издал звук, похожий на подавленный стон, что не ускользнуло от внимания мистера Холлиса. В ответ на его вопросительный взгляд Эрни показал ему передовицу газеты.
- Вы видели?
- Что именно?
- Говард Стерн приехал в Брайтон.
Мистер Холлис едко усмехнулся.
- О, да! Вы тоже прочитали? Только я бы на месте мэра не радовался. Возникает вопрос, в каком же положении находится национальная экономика, раз даже у высших чинов не хватает денег на отдых заграницей.
Было видно, что мистеру Холлису есть что сказать по этому поводу. Нужно было пользоваться моментом, и Эрни попытался поддержать разговор:
- Вы так думаете? А, возможно, это проявление патриотизма?
- Увольте меня, - отмахнулся мистер Холлис, - Кто угодно, только не Стерн! Этот просто так со стула не встанет.
- Вы с ним знакомы? - спросил Эрни, пытаясь скрыть волнение.
- А как же! До того, как уйти в Налоговую, я пять лет проработал в Казначействе.
- И что вы можете о нем сказать?
Мистер Холлис почувствовал, что разговор пошел в каком-то странном направлении. Ему вовсе не хотелось пускаться в откровения с этим едва знакомым ему молодым человеком. Но, в то же время, ему льстило, что хоть кто-то в этом бестолковом доме интересуется его делами. Ему вдруг захотелось произвести впечатление на собеседника и показать свою искушенность в закулисной жизни государственных особ. Да и парень вроде не глупый.
- Что я думаю о Стерне? Здесь что-то одно: либо рассказывать все, либо ничего, а то рассказывать придется слишком много. А в общем, плут и лицемер, как и все, кто сумел подлизаться к этому шарлатану Сноудену**.
- Но, позвольте, в газетах про него пишут, что он очень щедр и занимается благотворительностью, - запротестовал Эрни, заранее зная, что контраргументы последуют.
- Пф! Газеты напишут ровно то, за что вы им заплатите. Не верьте всему, что написано, - назидательно сказал мистер Холлис.
- Я и не верю. Мне рассказывали… что он очень любит свою семью, - соврал Эрни.
- Семью! - закатил глаза мистер Холлис, - Да, леди Стерн настоящая Афина Паллада, образец мудрости и выдержки. Столько лет терпеть его порочные наклонности не каждая сможет.
- Какие наклонности?
- Вы хотите знать слишком много, мой юный друг. А впрочем… Стерн не даром опекает интернаты для мальчиков. Некоторые из них, самые красивые, пользуются его… эээ… покровительством. Видимо, в этом и заключается его благотворительность.
Эрни с минуту вглядывался в узкое худое лицо мистера Холлиса, постукивая ногтем по краешку фарфорового блюдца, а потом спросил:
- Вы это точно знаете?
Мистер Холлис презрительно скривил губы. Он чуть подался вперед и сказал тоном ниже:
- Говорят, его секретарь ведет список, чтобы в случае осложнений, - ну там, шантаж или угрозы, - вовремя убрать парня с дороги.
- Вы видели этот список? - уже допрашивал его Эрни.
Мистер Холлис помотал головой. Видимо, он был и сам не рад, что пустился в разговоры с этим на редкость въедливым юношей.
- Что вы! Нет, конечно. Но это очень похоже не Стерна. Знаете, у хорошего экономиста все бумаги должны быть в порядке. Но что-то я разболтался. Морской воздух начинает плохо на меня действовать. Поеду домой, тем более, что у меня нет ни малейшего желания встречаться здесь с бывшими коллегами.
С этими словами мистер Холлис встал из-за стола, откланялся и ушел к себе.
Эрни остался один. Первые несколько минут он ни о чем не мог думать. Его голова пылала, а руки были, как лед. Льняная салфетка, которую он комкал в руке, намокла от пота. Но ступор длился не долго. Потом в его мозгу началась лихорадочная деятельность. А еще через несколько минут он уже знал, что нужно делать. Он тихо поднялся к себе в комнату, переоделся, рассовал по карманам деньги и прочую необходимую мелочь, зачем-то взял с собой добытый в драке пистолет и, не встретив никого по дороге, вышел из дома.
***
Он не помнил, как доехал до Лондона. После расслабленного сонного Брайтона Лондон обрушился на все органы чувств какофонией звуков, запахов и движения. Эрни почти на автомате отыскал дома Дэвида в Ислингтоне, хотя ни разу там не был, а лишь запомнил адрес, увиденный однажды на конверте. В последнюю секунду, уже стоя перед дверью и надавливая на кнопку электрического звонка, он засомневался, правильно ли запомнил, не перепутал ли чего. Но тут же успокоился, когда услышал из-за двери звонкий захлебывающийся собачий лай, а вслед за ним родной голос: «Не надо, Бастер, я сам». Неужели ждал?
Пока Эрни ехал в поезде, в метро, а потом шел пешком, он думал о том, что скажет ему, когда увидит, как поведет себя. Репетировал слова, проигрывал разные варианты поворота событий. Но когда дверь открылась…
Перед ним стоял Дэвид, его Дэвид, бледный и измученный, с залегшими под глазами глубокими тенями, как после бессонной ночи. При виде Эрни он глубоко вздохнул, то ли от усталости, то ли от облегчения. Его брови мучительно искривились, и сквозь эту горькую гримасу вдруг пробилась, несмелая, виноватая и все же счастливая улыбка. Ждал, конечно ждал!
Наверное, на лице самого Эрни была написана такая же смесь взаимоисключающих эмоций, так что некоторое время никто из них не мог произнести ни слова. Под ногами вертелся восторженный бигль, радуясь гостям и обоснованно ожидая, что его поведут гулять. Эрни очнулся только когда Скипи в порыве неконтролируемой радости прикусил ему палец. Тут Дэвид резко одернул собаку, а Эрни, не в силах более терпеть молчания, сказал:
- Бери пса, пойдем погуляем.
Но прежде чем тот успел ответить, из гостиной вышел, опираясь на трость, высокий мужчина, и слегка заплетающимся языком произнес:
- Дэвид, кто там?
- Папа, это мой друг, - обернулся к нему Дэвид.
- Так зови его сюда. Зачем держишь гостя на пороге? - удивился тот и сделал шаг вперед, подволакивая правую ногу.
- Зайдешь? Я пока переоденусь, - тихо спросил Дэвид.
Эрни ничего не оставалось делать, и он вошел. Они уселись в небольшой уютно обставленной гостиной. Дэвид представил их друг другу и ушел переодеваться, оставив Эрни и отца одних.
- Так вы и есть лорд Уэверли? Очень приятно наконец-то познакомиться. Дэвид только о вас и говорит, жена и слуги - все уже с вами знакомы. Даже собака лезет целоваться, как к родному. Один я, как тот муж из оперетты, все узнаю последним, - запросто, как старому приятелю, сказал лорд Кортни.
У него были веселые голубые глаза и большие сильные руки, которыми он сжимал рукоятку своей массивной трости.
- Мне тоже очень приятно познакомиться, лорд Кортни, - улыбнулся Эрни вполне искренне. Ему редко доставляло удовольствие говорить с людьми старшего поколения, но с этим человеком он почему-то не чувствовал разницы в возрасте, - Как ваше здоровье?
Лорд Кортни откинул голову назад в беззвучном смехе и широко развел руками.
- Доктор сказал, что я должен чувствовать себя хорошо. Что же, ему виднее, ха-ха! Жаловаться не приходится. Моя жена Бэтти, да еще вот этот молодой человек, что заставил вас так долго топтаться на пороге, не дают мне расслабиться.
- Я рад, что вам лучше.
- Могу ехать на Олимпийские игры! Правда пока только в качестве болельщика, - пошутил лорд Кортни и сам засмеялся своей шутке, - А ваш отец, лорд Артур, надеюсь, в добром здравии?
- Кажется, да, - неуверенно сказал Эрни, пытаясь припомнить, когда в последний раз видел своего отца.
- «Кажется»? Вижу, вы с ним не очень близки.
- Вы правы. Я не так часто с ним вижусь. Он постоянно занят, - сказал Эрни, особенно не раздумывая над ответом, но лорд Кортни истолковал его слова по-своему.
- Наверное, пытается найти способ вернуть потерянные сбережения? Ну да… Этот чертов обвал на рынке… Нас, как вы видите, тоже не пощадил. Не знаю, где бы мы сейчас были, если бы не Дэвид… Мой мальчик... Сколько ему пришлось пережить из-за меня. Я рад, что у него есть такой друг, как вы, лорд Уэверли. Кажется, вы единственный, кто поддержал его в трудную минуту.
Большая квадратная ладонь судорожно сжала набалдашник трости, уголки губ дрогнули.
Эрни почувствовал, как что-то огромное начинает теснить ему грудь и медленно подкатывает к горлу. Ему вдруг захотелось так много высказать этому покалеченному жизнью, но все еще не сломленному человеку, отцу его Дэвида, обо всем, что чувствует, о том, что его сын — самый лучший на свете, и что он, Эрни, скорее умрет, чем оставит его в беде. Но в этот момент сам Дэвид появился на пороге гостиной.
- Я готов.
***
Они шли вдоль набережной Темзы на запад в сторону Пимлико. Начинался прилив, и мутно-зеленая морская вода уже начала врезаться в синие речные волны, разворачивая их вспять. В это время Сити кишел народом: деловые, вечно спешащие куда-то клерки, уличные продавцы, туристы — целые толпы туристов! Сквозь эту толпу иногда приходилось продираться. Скипи, подобно тарану, рвался вперед и натужно пыхтел, но сильная рука хозяина привычно и невозмутимо держала обмотанный в три оборота поводок, будто и не замечая его потуг.
Почти всю дорогу молчали, лишь изредка перебрасываясь случайными фразами. Слова не шли. А ведь хотелось сказать так много. Но в шумной толпе это было невозможно, да Эрни и не знал, с чего начать. Он боялся, что неверно выбранное слово или фальшивая интонация порушат хрупкое молчаливое равновесие, установившееся между ними. Очень хотелось курить, но последние сигареты он выкурил вчера вечером, а новые купить забыл. Было около полудня, и Дэвид, щурясь на беспощадное солнце, проговорил:
- Жарко. Пошли через парк.
Уже пройдя Сент-Джеймс Парк, Дэвид вдруг сказал:
- А помнишь, мы где-то тут прятались от дождя? Давай найдем это место. Ты помнишь?
Эрни кивнул. Он бы нашел это место с закрытыми глазами — затерянное в узких складках викторианских кварталов, покрытых вековыми наслоениями угольной копоти. Но когда они дошли и остановились возле арки старого дома, где когда-то, бог знает, когда они пережили одно из своих самых горьких и сладких свиданий, Дэвид недоверчиво выпятил губу и с сомнением спросил:
- Разве это здесь? Мне казалось, она была больше.
На долю секунды Эрни тоже засомневался. Тогда, во время дождя, когда весь город был залит водой Потопа, эта арка укрыла их, стала на время их Ковчегом, их вселенной. А теперь, в ярком свете летнего дня, она выглядела низкой, ветхой и обшарпанной, будто насмехалась над неверной людской памятью.
Скипи несколько раз обежал вокруг покосившегося тротуарного столбика у входа в арку, с видимым удовольствием помочился на него и несколько раз звонко пролаял.
- А вот он узнал. Собаку на обманешь! - засмеялся Эрни.
Они вошли под свод. После жаркой улицы внутри было темно и прохладно. И пока Дэвид привязывал Скипи к чугунной петле от некогда висевших здесь ворот, Эрни прислонился к щербатой кирпичной стене и чутко прислушался к звукам из двора. Все было спокойно. С тихим вздохом рядом встал Дэвид. Вздох этот был такой деликатный, еле слышный, но Эрни услышал его и понял, что сейчас можно.
- Ты как? - спросил он, глядя в его измученное лицо. Невинный вопрос. Его можно толковать, как угодно.
- Нормально… Ты прости меня… Не знаю, что на меня тогда нашло, - сказал Дэвид и замолк, словно боялся сказать больше, чем нужно.
Эрни подождал минуту.
- Ты расскажешь мне, что случилось?
- Ничего не случилось, - раздраженно повел шеей Дэвид.
- Я не верю, - настаивал Эрни, - Чего ты так тогда испугался? Ты ведь испугался, правда?
- Я не могу тебе рассказать. Это не имеет к тебе отношения, - начал заводиться он, но Эрни перебил его.
- Послушай, Дэвид, я не хочу снова ссориться. Я просто хочу, чтобы ты сам мне все рассказал.
Дэвид вскинул голову и, тревожно сдвинув брови, уставился на Эрни.
- Что значит «сам рассказал»? Ты что-то знаешь?
- Я все знаю.
- Что?
И тогда Эрни пошел ва-банк. Он выпрямился и, глядя на Дэвида в упор, сказал:
- Я знаю про тебя и Стерна.
Если бы в эту минуту Дэвид изумился, возмутился, рассердился, сделал круглые глаза, начал все отрицать и говорить, что никакого Стерна знать не знает, Эрни бы с радостью и облегчением ему поверил. Он и теперь не был до конца уверен, что все, что рассказал ему за завтраком мистер Холлис, было правдой. Но к его ужасу, Дэвид молчал, и с каждой секундой, что затягивалось молчание, сердце Эрни заливало мертвенным холодом.
Он стоял, держась одной рукой о стену. Лицо его было неподвижно, только крылья носа вздрагивали при каждом вдохе, а глаза, хоть и были открыты, казалось, не видели ничего перед собой.
***
- Миледи, я понимаю ваше положение и предлагаю свои искреннюю помощь. Джордж когда-то спас мне жизнь. Теперь пришла моя очередь помочь старому другу.
- Я так вам благодарна, милорд.
- Не стоит. Это мой долг. Я оплачу лечение вашего мужа в лучшей клинике мира. Завтра пришлите ко мне Дэвида, я передам ему чек. Сами понимаете, если придете вы, могут возникнуть ненужные слухи, а мне в моем положении…
- Да, да, конечно, я понимаю.
- В таком случае, будем считать, что мы договорились.
***
Наконец, он с видимым усилием разлепил губы и глухо без выражения произнес:
- Ну да, разве от тебя что-то скроешь?
- Так это правда? – даже не спросил, а констатировал Эрни. Он до конца надеялся, что ошибался, и что вся эта история лишь плод его разыгравшегося воображения.
Но Дэвид вдруг отшатнулся и злобно, с вызовом произнес:
- Ну и что ты хочешь знать? Хочешь знать, как он меня трахал? Хорошо, я расскажу тебе. Он привез меня в «Савой», напоил самым дорогим шампанским, а потом трахнул меня два раза: в зад и в рот. А потом выписал мне чек на хорошенькую сумму - в десять раз больше, чем я просил!
- Не надо, прошу, - в ужасе прошептал Эрни.
- Ну, что ты теперь скажешь? Ты хоть знаешь, чего мне это стоило? Я до сих пор помню вкус его гадости во рту. Но это еще не все! Ему этого было мало. Он хотел, чтобы я тоже получил удовольствие. Представляешь? Добрый дяденька отдрочил мне. А я кончил... Ну что, ты это хотел услышать?
- Нет. Прости меня. Я не хотел. Прости, - повторял и повторял Эрни, к в бреду. К горлу подкатывал тошнотворный ком.
Напуганный Скипи заскулил и несколько раз отчаянно тявкнул. Громкое эхо огласило своды арки.
- Молчать! - рявкнул на него Дэвид. Пес спрятался за выступом стены и притих.
- Ты видел моего отца? - яростно кусая губы, продолжал Дэвид, - Так вот знай, я ни о чем не жалею! Я и теперь бы переспал с кем угодно, лишь бы он был здоров.
Его голос оборвался. Он больше не мог сдерживаться. Он прислонился к стене, закрыл лицо руками и зарыдал.
Когда к Эрни вернулась способность говорить, он смог лишь произнести:
- Я никогда не сомневался. Ты самый лучший.
Эрни оторвал его руки от лица и коснулся его губами, потом снова и снова, собирая ртом соленые слезы, пока слез не осталось. А потом бережно обнял за шею и спрятал его в себя. Как тогда, как всегда. Он гладил его волосы, и шептал ему на ухо «Прости меня, прости», потому что больше ничего не мог придумать.
Нет, я даже представить не могу, каково тебе было. Но я чувствую, как тебе больно, и сделаю все, чтобы этот кошмар больше не посещал тебя. Ты мне веришь? Он почувствовал его руки у себя за спиной, сомкнувшиеся в ответном объятии. Да.
Наконец, когда порыв миновал, Дэвид поднял голову и, утирая нос, гнусаво пробубнил:
- Как ты узнал?
Эрни не хотел рассказывать ему про свое расследование, и уж тем более про грязные сплетни мистер Холлиса. Это было бы слишком жестоко. И он сказал только:
- По запонкам.
- Черт, я так и знал! - воскликнул Дэвид и с досадой прошелся рукой по волосам.
- Это он тебе подарил?
Дэвид кивнул:
- Я их продал почти сразу после того, как ты их увидел. Я понял, что ты это так не оставишь. У тебя даже лицо меняется, когда ты что-то подозреваешь.
Эрни горько усмехнулся. Да, все так. Что за дурацкая натура: во всем докапываться до истины! Теперь он знает правду, но кто от этого стал счастливее? Не мог удержать своего любопытства, и чуть не потерял его.
- Родители знают?
- Нет! – нервно замотал головой Дэвид, - Надеюсь, что нет. Я им не говорил. Мама думает, что это он по доброте душевной денег дал. Сволочь, лучше бы вернул наш дом! Но ничего, я этими деньгами распорядился хорошо. Часть вложил в акции.
- Ах, вот откуда акции заводов Курппа.
- Только часть. Другая часть в Английском и в Швейцарском Банке под процентами. На них и живем пока.
- Он больше тебя не домогался?
- Нет. И хватит об этом, - шмыгнул носом Дэвид и посмотрел на Эрни жалобно, как провинившийся ребенок, - Ты правда не ненавидишь меня?
- Слушай, если ты сейчас не заткнешься, я тебя убью, - сказал Эрни, вынул из внутреннего кармана пистолет и ткнул дулом Дэвиду прямо в грудь.
Дэвид при виде пистолета вдруг радостно, по-мальчишески расхохотался.
- Эрни, почему ты такой? Почему с тобой все по-другому? Мне было так стыдно. Я думал, что ты не захочешь меня видеть после этого.
- Господи, ты такой идиот!
- Ага, идиот. Ты прости за то, что я наговорил тогда про тебя и про твоих родных. Я так на самом деле не думаю.
Эрни усмехнулся и махнул рукой:
- А ты прости, что обозвал тебя девчонкой.
- Тетя, наверное, обиделась?
- Да, есть немного, - пожал плечами Эрни, - Но ничего, мы ведь поедем обратно, правда? Представляешь, как она обрадуется! – и вдруг вспомнил, - Да, ведь ты еще не знаешь: Мэри отказала Холлису, и он уехал ни с чем!
От этой новости Дэвид пришел в полный восторг.
- Не может быть! Ай, да Мэри! Крепкий орешек. Так и надо этому дураку Холлису. Он ее не достоин.
- Ну так что, поедем? – продолжал уговаривать Эрни, - Учти, если откажешься, я конвоирую тебя под дулом пистолета.
- Так ты же все пули растерял!
Они снова засмеялись, сбрасывая с себя остатки неловкости. Сейчас им было так сладко и приятно смеяться над собой. Ведь они победили. Эрни вздохнул пустой от нахлынувшего счастья грудью и беспомощно уронил голову на плечо Дэвиду.
- Не могу без тебя, - сказал он и закрыл глаза.
Солнце уже давно перевалило зенит и теперь нагло заливалось в арку, выгоняя оттуда темноту и сырость. Теперь от него некуда было спрятаться. И когда Дэвид отвязывал поводок, оно светило прямо у него над головой, путаясь в его волосах слепящим золотом. Эрни вдруг испуганно замер и хотел окликнуть его… Но нет, это был сон…
Скипи ткнулся носом в ногу хозяина и грустно фыркнул. Он знал, что скоро снова предстоит разлука.
***
- Садись, садись, мой мальчик, - сказал Стерн, указывая Дэвиду на кресло для посетителей, - Давай побеседуем, прежде чем заключим сделку.
- Какую сделку? Мне казалось, что дело уже решено. Вы же сказали вчера моей матери, что дадите денег.
- Нет, я не говорил, что дам денег. Я сказал, что оплачу лечение твоего отца. Но ты же понимаешь, что ничто не делается просто так.
- Честно говоря, нет, я вас не понимаю, - насторожился Дэвид.
- Считай, что тебе повезло. Я очень щедр к тем, кого люблю. Вообще-то со мной редко такое случается. Но ты меня впечатлил. Я помню тебя, когда ты был еще совсем ребенком. Но с тех пор ты вырос… Честно скажу, я еще не видел никого красивее тебя, Дэвид…
Дэвид сидел неподвижно, как камень.
- Поверь мне, многие мальчики отдали бы что угодно за то, чтобы оказаться на твоем месте. Многим пришлось тяжело в жизни, но не многим повезло повстречать меня в нужный момент. И уж тем более не многим удалось мне понравиться. Ты ведь понимаешь, что я хочу сказать?
- Не надо разговаривать со мной, как с идиотом, - процедил Дэвид сквозь зубы.
- Конечно, конечно… Ты ведь уже делал это раньше?
Дэвид посмотрел на него и моргнул.
- У тебя ведь наверняка есть в школе… друг?
Дэвид снова моргнул.
- Отлично. Значит, тебе ничего объяснять не нужно. А то, знаешь, начинают в самый ответственный момент хныкать, говорить, что передумали. Но ты не такой. Ты не передумаешь.
Стерн снял трубку телефона.
- Эндрюс, отмени все встречи на сегодня. Я буду занят... Нет, им знать не нужно. Да, и подай мне машину. В «Савой». Спасибо, Эндрюс.
Он повесил трубку, вышел из-за стола и остановился напротив Дэвида.
- Ну что, дружок, пойдем? - сказал он, протягивая ему руку.
Дэвид не двинулся с места. Он, не мигая, смотрел в одну точку, куда-то мимо, будто слепой.
- Ну же… Ты ведь любишь своего папу? Ты ведь хочешь, чтобы он поправился? Ну, дай мне руку.
Дэвид оторвал холодную ладонь от подлокотника кресла и протянул ее Стерну.
- Ну вот, молодец.
Дэвид встал и, запинаясь, проговорил:
- Вы должны обещать мне… Что об этом никто не узнает.
Стерн улыбнулся.
- Об этом никто не узнает. Обещаю.
* На самом деле Мэри Пикфорд и Дуглас Фэрбенкс развелись лишь в 1936 году, но в начале тридцатых их отношения уже испортились, так что мы вполне можем сделать подобное допущение.
**Канцлер Казначейства Великобритании 1929-1931гг от Правительства лейбористской партии.