Плюю в вечность крупнокалиберным снарядом
Без ложной скромности скажу, это один из моих лучших фанфиков. И да, это гет. Но как говорится, хороший фанфик даже гет не испортит. Выкладывать буду частями.
Фэндом: Агенты А. Н. К. Л.
Автор: big bertha
Направление: гет
Пэйринг или персонажи: Илья/Габи
Рейтинг: NC-17
Жанры: Романтика, Ангст, Драма, Экшн (action), Hurt/comfort, AU, Любовь/Ненависть
Предупреждения: Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Смерть второстепенного персонажа
Описание: Предположим, что в ночь побега Илье удалось перехватить Габи у Наполеона Соло. Итак, Габи в руках агента КГБ…
Часть 1.
читать дальшеС КГБ шутки плохи. Это все знают. В особенности, если ты - дочь физика-ядерщика, работавшего на нацистов. Пусть твой папаша и бросил вас с мамой восемнадцать лет назад, этим бравым парням с пуленепробиваемыми лбами все равно. Черт, и как же все неудачно получилось! Приди этот янки на день, на несколько часов раньше, ей бы удалось бежать с ним за Стену. Впрочем, Уэверли давно предупреждал, что КГБ или ЦРУ – неважно кто – обязательно попытаются похитить Габи Теллер, чтобы сделать из нее приманку для ее отца или для тех, на кого отец работает. Только одного не учел хитрый англичанин: агент КГБ окажется быстрее.
Впрочем, сначала это было не очевидно.
Этот американец в важном костюме заявился в мастерскую, как к себе домой, разве что ноги на стол не положил, и объяснил Габи, что либо она сейчас пойдет с ним, либо ею займутся русские. При этом он выразительно посмотрел в окно. Габи проследила за его взглядом и увидела за углом мастерской притаившуюся тень высокого мужчины, судя по всему шпиона КГБ. Ну, бежать - так бежать, особого выбора у нее не было. К тому же, американец с опереточным именем обещал переправить ее в Западный Берлин. То, что надо! Оттуда можно будет уехать в Англию, а оттуда… впрочем, там видно будет. Однако они недооценили русского коллегу.
Этот громила оказался на редкость прилипчивым типом. Габи с 14 лет за рулем, и не знала никого, кто бы мог сравниться с ней в скорости и искусстве маневра на дороге. Но этот шпион! Он будто читал ее мысли, куда она повернет руль в следующий момент. Так они гоняли и кружили по вымершим ночным улицам Восточного Берлина, пока Габи не удалось, наконец, оторваться. Тогда американец вышел из машины и несколько раз выстрелил русскому вслед. Тот потерял управление и врезался в стену. Зря американец не проверил, жив он там или нет, и не сопроводил его контрольным в голову. Русский оказался не только жив, но еще хитер, как черт, и силен, как робот. Он мигом просек, куда движется машина Габи, спринтерским ускорением догнал ее и (о, Боже!) попытался остановить ее голыми руками. Чертов янки даже не пошевелился, чтобы пристрелить его, а ведь он был так близко! В результате, крышка багажника осталась в руках преследователя. Русский, то ли с досады, то ли с расчетом, запустил ее вслед машине и…. пробил заднее стекло. Осколки разлетелись по салону. Острый край оторванного багажника, по-видимому, догнал голову американца, потому как в следующий момент тот дико взвыл, и н начал размазывать кровищу по исцарапанному лицу. От удара и неожиданности Габи въехала колесом в кювет и напоролась шиной на что-то твердое и острое. Машину подкинуло, тряхнуло, и чуть не перевернуло. «Ну, все, минус багажник, минус колесо, минус передний мост – конец моей машине», - думала про себя Габи. Какие иногда глупости лезут в голову.
Тут жизнь надо спасать, а она – передний мост!
Русский был уже тут как тут. Уж он-то времени на размышления не терял. Габи даже не поняла, какая сила выхватила ее из сиденья и подняла в воздух. Дальше она видела все вверх ногами, потому что здоровенный детина просто перекинул ее через плечо, как мешок с картошкой. Для него она была не тяжелее котенка. Лицо Габи уперлось в широкую вспотевшую спину. Она оттолкнулась руками и попыталась выгнуть шею, чтобы посмотреть в ту сторону, где должна была остаться машина с раненым американцем. Но в следующую секунду русский завернул в какой-то темный переулок, и все пропало из вида.
Только тут Габи поняла, что ее похитили обратно, и ни о каком побеге за Стену теперь не может быть и речи. Только тут она осознала, насколько чудовищно силен и вынослив оказался ее похититель. Он бежал по кромешно-темным улицам с нею на плече, будто марафонец по стадиону, при этом крепко сжимал ее щиколотки, так что Габи перестала их чувствовать. Ее охватила паника и злость. Что я вишу здесь, как сопля, при каждом шаге плюхаюсь носом о его каменную задницу? Надо звать на помощь. Габи начала дергаться, извиваться, кричать и отбиваться кулаками. Это не произвело на шпиона ни малейшего впечатления. Он лишь замедлил шаг и перехватил ее ноги поудобнее.
Габи вспомнила, что у нее в кармане комбинезона остался ключ от гаража – огромный металлический штырь с острыми зазубринами. Она на ходу отстегнула пуговицу кармана, нащупала ключ и со всего размаху вонзила его русскому в поясницу. Ключ, конечно же, не вошел в тело, он отскочил от одежды, но этот маневр был громиле явно неприятен. Мужчина ойкнул, остановился. Ага, не нравится?! Габи, ободренная первым успехом, начала изо всех сил колоть своего похитителя ключом во все места, куда могла достать. Русский, ругаясь страшными ломаными словами, стащил ее с плеча, повалил прямо на тротуар, прижал ее горло одной рукой, другой вырвал из рук Габи ключ и забросил в пространство. Потом он одним движением перевернул девушку на живот и заломил ей руки за спину. Габи терлась щекой о мокрый шершавый асфальт, чувствовала на себе грузное тело русского, слышала его матерную брань. Она не знала, что он говорит, но точно ничего хорошего. Вдруг она услышала оглушительный треск распарываемой ткани, и сразу же холод в левой ноге. Что он делает? Он рвет ее комбинезон. Нет, нет, нет! Только не это! Он будет насиловать ее? Что, прямо здесь? Нет! Сволочь! Урод! Убери свои грязные руки! Но русский не пошел дальше левой штанины. Вместо этого, он связал ее заломленные назад руки куском отпоротой ткани. Только после этого он ослабил зажим и перестал вдавливать ее в тротуар.
Странно, во все время их борьбы, никто даже не выглянул в окно, хотя Габи визжала, как резаная. Все окна были черны или плотно зашторены. Мерзкие скоты, ублюдки, когда вас будут убивать или насиловать вот так, прямо на дороге, к вам тоже никто не придет на помощь. Так и подохните здесь в этом сраном квартале, потоните в собственном дерьме!
Мужчина встал, потянул Габи за стянутые ее же штанами руки, поднял ее и встряхнул, как пальто на вешалке. Габи изловчилась и попыталась пнуть его в пах, но попала в колено. Тоже ничего ударчик! Русский сдавленно вскрикнул и прогнулся в спине, но хватку не ослабил. Габи рванулась от него, и с неимоверной ловкостью развернулась и укусила его за оголившееся запястье. Укус был силен! Габи вложила в него всю свою ненависть. Она с таким остервенением сжимала челюсти, что очень скоро почувствовала во рту соленый вкус его горячей пульсирующей крови. Русский завыл, как мартовский кот, но в ту же секунду страшная боль охватила голову Габи кольцом. Он рвал ее от своей руки за волосы. Пришлось выпустить, иначе бы он оторвал ей голову вместе с частью своей руки. Отчего-то, возможно от вкуса крови, а возможно, от чувства превосходства, что она смогла прогнуть такого мощного противника, Габи охватила эйфория. Она захохотала, глядя в его перекошенное гневом и болью лицо, и пуская кровавые слюни. В следующий момент она перестала видеть что-либо, потому что широкая мужская ладонь со смачным шлепком отбросила ее лицо в сторону. Голова безвольно мотнулась, так что у Габи закружилась голова, свет погас в глазах, а через секунду щека загорелась от нестерпимой боли, будто кожа на ней лопнула. Русский уже тащил ее вдоль по улице, намотав ее волосы на кулак. Но у Габи уже не было сил отбиваться от него. Вскоре, он и сам это понял, ослабил хватку, а потом и вовсе выпустил волосы и перехватил девушку за связанные руки.
Где они? Места вроде знакомые, но что за улица? Габи шла, как в бреду. В голове стучала одна мысль: это конец, он меня убьет, а перед этим изнасилует, поэтому так ли важно, где он это сделает? Однако идти им пришлось недолго. Уже через два квартала русский завел девушку в подъезд какого-то полупустого обшарпанного дома, вместе они поднялись на четвертый этаж и вошли в окованную металлом дверь без номера. Темный коридор, дверь налево закрыта – видимо, санузел, дверь направо – кухня, дверь впереди была открыта. Туда-то они и вошли.
В небольшой квадратной комнате было только одно зарешеченное окно, стол, стул, старое кресло и кровать с железной спинкой. Мужчина со всего размаху бросил связанную Габи на кровать и вышел из комнаты. «Ну, точно насиловать будет, - пронеслось в голове у Габи, когда она очутилась на кровати, - Но я ему просто так не дамся. Я ему еще кое-что откушу!»
Долго она в одиночестве не осталась. Русский уже шел к ней с наручниками в руках. «Это плохо, - подумала Габи, - Если он прикует меня наручникам к кровати, я не смогу ему ничего откусить». Процедура повторилась. Мужчина перевернул Габи, как куклу, на живот, разорвал тряпки, связывавшие до поры ее руки, надел наручник на одну руку, а другой приковал к спинке кровати. Все, она теперь никуда не денется. Габи перевернулась на спину и попыталась лягнуть его из положения лежа, но он поймал на лету ее ногу и сказал по-немецки:
- Хочешь, чтобы я и ноги тебе связал?
Вполне приличный немецкий, почти без акцента. Боже, Габи, о чем ты думаешь, причем тут его акцент?! Он тебя похитил и сейчас изнасилует, а потом убьет, а может быть наоборот…
Но, похоже, насиловать девушку не входило в планы шпиона, потому как он спокойно встал и направился к небольшой тумбочке в углу, которую Габи сначала не заметила. Он порылся в верхнем ящике и достал оттуда аптечку. Только тут Габи заметила, что его правая рука, куда она недавно вонзила свои клыки, истекает кровью. В прямом смысле, капает. Его кровь была и на одежде Габи, и на постели, ярко-алые следы тянулись за ним по полу. Видимо, Габи случайно прокусила ему артерию. Мужчина скрылся за дверью. Габи услышала, как в ванной зашумела вода.
Его не было довольно долго. Только теперь, оставшись в одиночестве, Габи начала осознавать, что положение ее гораздо хуже, чем может показаться. Если ею заинтересовались одновременно КГБ и ЦРУ, то, выходит, Габи для них действительно ценный трофей. Ее будут допрашивать, а, возможно, и пытать. Этот русский громила рисковал жизнью, чтобы перехватить ее у американца, значит, игра идет по-крупному.
Он снова был в комнате. Не говоря ни слова, он прошел к столу и открыл аптечку. Габи, как завороженная, следила за его движениями, как он обрабатывает себе рану и заклеивает ее пластырем.
- Это ж надо так прокусить! – сказал он, бросив в ее сторону испепеляющий взгляд.
Габи вдруг стало смешно. Она еще была на взводе после погони и борьбы. Она не удержалась, и хихикнула. И тут же пожалела об этом. С искаженным гневом лицом детина встал со стула и подошел к ней вплотную. Несколько секунд он пристально вглядывался в ее лицо. «Сейчас съест», - без тени иронии пронеслось в голове у Габи. Смысл выражения «смотреть, как удава на кролика» стал для нее в эту секунду кристально ясен. Похоже, что этот парень шутить не любит и слова с делами у него не расходятся.
Но он ничего не сделал. Он снова вышел из комнаты, снова зашумела вода в ванной. Вернулся с тряпкой в руках. Габи поняла, что сейчас он заткнет ей рот этой тряпкой. Странно, почему он не сделал этого раньше, она ведь все время орала, как ненормальная.
Русский опустился на кровать рядом с Габи. Что, вот так просто дать ему заткнуть себе рот этой грязной тряпкой? Нет, хоть у меня свободна только одна рука, я ему не дамся. Габи подняла руку и приготовилась отбиваться, но русский отмахнул ее руку и сказал:
- Да не рыпайся ты, дура. Дай вытру тебе лицо, ты вся грязная.
С этими словами он приложил холодную мокрую тряпку к ее щеке. Ай! Холод обжег кожу. Шершавая ткань задела мелкие ссадины, Габи застонала. Русский провел тряпкой до подбородка и перевернул чистой стороной. Габи заметила на ткани следы крови и уличной грязи. Откуда кровь? Ах да, это же его кровь. Во рту все еще ощущался ее металлический привкус.
- Ого, как я тебя саданул! – вдруг сказал русский, разглядывая ее чистую щеку.
Левая щека и вправду горела от боли. Это был след от его чудовищной силы пощечины.
- Сама виновата. Не нужно было меня кусать. Я обычно женщин не бью, но ты меня сильно разозлила, - продолжал он с раздражением.
- Хочешь, еще раз укушу? – не удержалась от издевки Габи.
- А хочешь, я этой грязной тряпкой заткну тебе рот? – рявкнул он, но в следующую секунду на столе зазвонил телефон.
Мужчина встал с кровати и подошел к телефону. Он начал говорить с кем-то на той стороне провода по-русски. Габи, естественно, ничего не поняла, но по тону можно было предположить, что он говорит с начальством, и, конечно же, о ней. Значит, скоро сюда придут и другие. Вот засада! И ведь не сбежишь: наручники, окно с решеткой, да, к тому же, четвертый этаж, дверь железная. Он сейчас стоит спиной. Он не смотрит на нее. Может подкрасться к нему и ударить чем-нибудь сзади?
Габи спустилась на пол и попыталась сдвинуть кровать с места. Бесполезно. Она прикована к полу. Все предусмотрели, сволочи! Эта квартира специально предназначена для передержки таких узников, как она. Район темный, безлюдный, не восстановленный еще с Войны. Дом полуживой, скорее всего под снос. Безнадега! Вся надежда на то, что в ЦРУ или МИ6 уже знают и постараются ее вызволить. Хотя… хрен редьки не слаще. Ну и попала же ты, девочка!
Часть 2.
читать дальшеНу и дамочка попалась! Меня не предупреждали, что это будет дикая кошка. На фотографии она выглядела довольно миролюбиво. 25 лет, рост 160, вес 48. Такую похитить — как нехер делать. Я и не таких брал. А все-таки, надо было ее усыпить хлороформом, не ходил бы сейчас с прокушенной лучевой артерией. Дерзит, отбивается, стерва. Пришлось связать ей руки ее же штанами. Она, наверное, черт знает что подумала, когда я рвал на ней штаны. Да успокойся ты, кому ты нужна, пигалица. Ударил я ее, конечно, зря, но уж очень она меня достала. Вот, теперь еще синяк у нее на щеке останется. Потом мне же выскажут: ты чего это, Курякин, себе позволяешь? Не буду же я говорить, что едва справился с девчонкой, которая мне в пупок дышит. Да меня засмеют, а чего доброго еще отправят в какой-нибудь задрипанный отдел прослушки за профнепригодность. А ведь мне с ней еще до утра кантоваться. Ну и попал же ты, парень! Дай вытру, чучело. Да сиди ты, а то я тебе этой грязной тряпкой рот заткну.
Звонок.
- Слушаю.
- Курякин, девчонка у тебя?
- Так точно.
- Сиди с ней и глаз с нее не спускай. Мы пока занимаемся американцем. Завтра утром заберем ее.
- Товарищ полковник, у меня просьба. Тут нечего есть. С прошлого раза ничего не осталось.
- Хорошо, пришлю к тебе Ковалева. Отбой.
Короткие гудки. Ну и отлично, полдела сделано. А если еще и ужин принесут, будет совсем хорошо. Стоп! Где она?
Девчонка сидела возле кровати - видимо пыталась сдвинуть ее с места и сбежать. Ну это ты погорячилась! Тут и не такие бобры сидели, и те к концу побывки, как дети плакали, лишь бы младший лейтенант Илья Курякин перестал делать им «польский стульчик» или «костер революции».
- Эй, а ну залезай обратно!
- Зачем? - пискнула та, но подчинилась. На полу было холодно.
Илья пододвинул стул, сел на него верхом и сложил руки на спинке перед собой. Некоторое время он молча разглядывал Габи. Жалкое зрелище: злые испуганные глаза, так и не отмытое до конца лицо, зажатая сутулая поза, как у похищенной Европы с картины Серова. По-видимому, адреналиновая волна уже схлынула, и силы покинули ее. Илья вдруг тоже почувствовал усталость. Было около десяти. Да, не мешало бы подкрепиться. Он не ел уже больше шести часов. Где там этот хмырь Ковалев ходит?
Девушка бормотала вполголоса, комкая в свободной руке мокрую тряпку:
- Сволочь, козел, подонок, мразь.
Илья только скривил рот в саркастической улыбке. Пусть ругается, если ей это приятно.
- Зачем ты меня сюда привел? Что тебе от меня нужно? - в ее голосе послышались напряженные предслезные ноты.
- Мне — ничего, - равнодушно ответил Илья, - А вот моему руководству ты почему-то позарез нужна. Ты ведь Габриэлла Теллер, дочь ученого-физика Удо Теллера? Ну вот сама и ответь на свой вопрос.
- И что ты собираешься делать со мной? - Габи нервными движениями обтирала лицо.
- Моя задача была отбить тебя у американца, привести сюда и сторожить до утра. Дальше — не мое дело. Утром придут другие люди. Вот с ними не забалуешь.
- То есть, ты не будешь меня пытать? - с некоторым удивлением, и даже разочарованием спросила Габи. А она уж приготовилась бороться с ним не на жизнь, а на смерть.
- Дура что ли? Я тебя ударил только потому, что ты сопротивлялась. Кстати, как оно, сильно болит? - Илья протянул руку и попытался дотронуться до раненой щеки девушки.
- Тебе какое дело! - выкрикнула Габи и бросила в Илью тряпкой, но промахнулась. Илья засмеялся.
- Давай, смейся, ты ведь такой крутой мужик, - начала заводиться Габи, - Тебе что машину раскурочить, что человека убить — все одно. Мерзкая тварь. Русская свинья. Все вы русские — свиньи. А те, что в КГБ — еще и крысы. Убийцы, насильники, живодеры. Вы пол-Европы под себя подмяли, а вам все мало. А ты — их прихвостень, сукин сын, ублюдок…,- и понеслась по новой.
Илья хоть и не собирался больше применять рукоприкладство, но от таких оскорблений его и без того неглубокая чаша терпения окончательно потеряла берега. Ну все, достала! С побелевшим от ярости лицом он встал со стула, поднял с пола брошенную тряпку и в два шага подскочил к кровати. Габи все еще продолжала свою тираду, хотя уже понимала, что лучше бы ей остановиться. Илья навалился на нее сверху, схватил ее свободную руку и заковал в наручнике, что цеплялся к кровати. Потом он зажал ей нос и подождал несколько секунд. Габи открыла рот, хотела что-то крикнуть, но в следующий момент грязный тканевый комок заполнил ей рот.
- Ну вот, по-хорошему ты не понимаешь, полежи пока так, - удовлетворенно сказал Илья, нависая над скованной девушкой.
Он еще некоторое время победоносно и слегка брезгливо смотрел на извивающуюся под ним, как уж на сковороде, орущую сквозь кляп Габи, потом встал с кровати, отряхнул руки и вышел из комнаты.
Часть 3.
читать дальшеГаби и сама понимала, что перегнула палку. Вот теперь лежи тут с вонючим кляпом во рту. Ну где же он? Уже с полчаса прошло, как этот русский оставил ее здесь одну. Хотя, может и не полчаса, просто время в наручниках тянется дольше. И зачем она начала его задирать?
Когда он сидел перед ней на стуле, Габи впервые удалось спокойно его рассмотреть. Она в первый раз видела русского агента КГБ так близко. Оказалось, парень как парень, ни рогов, ни копыт. Блондин, глаза голубые. Если бы не обстоятельства, она бы даже сказала, что он симпатичный. Из того, что он ей сказал, стало понятно, что она проведет в его компании, по меньшей мере, до утра, а потом… Лучше не думать, что будет потом, и так плохо. Ну где же он? Неужели он так и оставит ее на всю ночь?
Ужасно болели затекшие руки, во рту творилось что-то невообразимое. Габи мутило от чудовищной смеси запахов пыли, плесени, ржавчины, засохшей крови, земли, еще какой-то гадости, которой не было названия. Сейчас она больше всего боялась, что желудок не выдержит, ее вытошнит, и она захлебнется собственной рвотой. Нелепее смерти не придумаешь. Хотя тошнить особо нечем — Габи не ела с обеда, а поужинать ей так и не дали.
Вдруг Габи услышала, как в дверь постучали. Шаги по коридору, русский открывает дверь. Еле слышный разговор на пороге, дверь захлопнулась, вновь шаги по коридору. Минута, две, пять. Его все нет. Что это было? А вдруг это по ее душу?
Русский внезапно возник возле кровати. Лицо у него было недовольное, но уже не агрессивное. Он смотрел на Габи с порицанием, как учитель на провинившегося ученика.
- Есть хочешь? - спросил он коротко.
Габи так обрадовалась его приходу, что не сразу поняла вопрос, а когда поняла, с энтузиазмом закивала. Ее покормят! К тому же, невозможно есть с кляпом во рту, значит он вынет его.
- Кусаться не будешь? - строго спросил русский.
Габи замотала головой.
- Обзываться не будешь? - русский уже потянулся к кляпу.
Габи замычала изо всех сил, что, мол, никогда больше не буду, и подалась головой ему навстречу. Еще секунда, и рот был свободен. Габи вдохнула полные легкие воздуха и откашлялась. Русский встал в изголовье кровати и расковал наручники.
Габи попыталась подняться, но вконец затекшие руки ее не слушались. Они упали, как плети вдоль тела. Габи их совсем не чувствовала. Лишь спустя несколько секунд теплая волна крови вновь начала растекаться по венам, а в кончиках пальцев заплясали колкие мурашки.
- Пошли на кухню,- сухо сказал русский и подтолкнул ее вперед.
- Мне сначала в туалет надо, - робко попросила Габи.
- Туалет направо.
Габи прошла в темный коридор. На кухне горел свет, прямо напротив кухни располагалась дверь в совмещенный санузел. Габи вошла внутрь и огляделась. Да уж, долго здесь находиться не захочешь. Старые осклизлые трубы, вода из крана капает, на унитаз смотреть страшно, ванны вовсе нет — зачем? Но главное — никаких возможностей для побега или обороны. Над ржавой раковиной висело старое потемневшее зеркало. Габи взглянула на себя и охнула. Ну и физиономия! Габи открыла кран и начала умываться. Вода, естественно только холодная, текла тонкой струйкой, будто нехотя. Кое-как умывшись, Габи оценила масштаб ущерба. Могло быть и хуже. Синяк от его лапищи, конечно останется, но не очень большой. Несколько ссадин и царапин на другой щеке, а в остальном — порядок, она все так же хороша. Хотя, в свете будущих событий, неизвестно, зачем ей будет нужна ее красота. Надо как-то выбираться отсюда, а красота в этом деле не помощник. Впрочем, почему же…? Наш русский друг все-таки мужчина. Раз уж активное сопротивление не произвело эффекта, может лучше действовать хитростью. Попытаться его соблазнить, как Миледи соблазнила Фелтона в «Трех мушкетерах», а? Вдруг получится?
На дверь обрушился удар мощного кулака: «Ну ты долго там?». Габи немедленно вышла. Русский стоял, прислонившись к дверному косяку и сложив руки на груди. Такая высокомерная и расслабленная поза очень шла ему. Габи подумала, что будь он не так хорош собой, ей бы и в голову не пришло его соблазнять. Он мотнул головой, приглашая ее к столу, чем как говорится, Бог послал.
А Бог послал немного. На столе стояла открытая банка с мясными консервами, хлеб, сливочное масло и печенье в бумажном пакете. На конфорке закипал чайник. При виде еды Габи забыла обо всем. Она взобралась с ногами на стул, пододвинула к себе банку с консервированным мясом и вонзила в него старую беззубую вилку, а другой рукой оторвала огромный ломоть хлеба. Видимо, мужчина не рассчитывал, что Габи составит ему такую жесткую конкуренцию за столом, потому что он тут же подскочил к своему месту и, выразительно глядя девушке в глаза, тоже вонзил вилку в банку с тушенкой и начал медленно отжимать ее к себе. Габи не сдавалась, пыталась отхватить кусок побольше, но мериться силами с русским было бесполезно, он в конце концов вырвал заветную банку из цепких ручонок девушки, и, с сожалением глядя на дно жестянки, недовольно прицокнул языком:
- Полбанки выжрала!
- Не жадничай, у тебя там, наверное, еще припрятано, - невозмутимо сказала Габи с набитым ртом.
- Лучше ешь печенье, - раздраженно бросил он ей, орудуя вилкой в оставшемся содержимом жестянки, и локтем придвинул к Габи пакет с печеньем.
- И до него доберусь, - охотно подтвердила Габи, и перетащила печенье на свою половину стола.
Русский воздел очи горе и покачал головой. Ужин продолжился в молчании. Потом он подошел к плите, выключил конфорку и, стоя спиной к Габи, начал колдовать над заварочным чайником.
- А кофе нет? - спросила Габи
- Тут тебе не ресторан, - бросил через плечо русский, - К тому же, чай гораздо полезнее.
Ну, чай так чай. Габи потянулась к чайнику и тут же получила шлепок по руке.
- Дай заварится, - сказал он таким тоном, будто она совершила какое-то святотатство.
Габи не обиделась, тем более, что он наверняка лучше знает, как заваривать чай. Наконец, чашка с душистым янтарным напитком оказалась в руках у Габи. Она сделала первый глоток и зажмурилась от удовольствия. Она поняла, что все, что она до этого пробовала под видом чая, был сплошной обман. Оказывается, в Германии никто не умеет правильно заваривать чай. Так вот он какой! Чай приятно обжег гортань, побежал вниз и растекся теплом по всему телу. Габи обняла колени и блаженно поежилась. Она искоса посмотрела на своего похитителя. Теперь он ей не казался таким грозным. Он сидел, закинув руку на спинку стула, смотрел на стену перед собой, и то и дело подносил кружку к губам.
- Как тебя зовут? - вдруг спросила Габи.
Мужчина не донес кружку до рта и с удивлением уставился на Габи.
- Зачем тебе знать? - наконец, ответил он и продолжил прихлебывать чай.
- Ну надо же мне как-то к тебе обращаться в разговоре, - продолжила атаку Габи.
- Ты собираешься со мной говорить о чем-то? - усмехнулся он, уже предполагая, куда она клонит.
- Я думала, ты сам захочешь со мной поговорить. Ну, допрос, там, и все такое…, - Габи сделала особую паузу после слова допрос, будто это было что-то приятное.
- Допрашивать тебя будут другие, - возразил русский.
- Тогда просто, чтобы скоротать время. У нас целая ночь впереди, - Габи постаралась придать своему голосу обольстительную мягкость.
Русский с любопытством взглянул на нее, будто пытаясь понять, серьезно она или нет.
- То, что я не садист и не насильник еще не делает меня твоим другом, - категорически заявил он.
- Что нам мешает стать друзьями? - Габи выдала самый томный взгляд, на который была способна.
Под столом она дотронулась до его ноги. Он вздрогнул, как от боли. Лицо его, до этого спокойное, вдруг подернулось уже знакомой гневной гримасой. Он со стуком поставил кружку на стол, подошел к Габи, и грубо поднял ее со стула за локоть.
- Ты доела? А ну вон из-за стола! А то снова прикую тебя к кровати, - крикнул он и толкнул ее в коридор, как провинившегося щенка.
- Ну ты чего? - пыталась урезонить его Габи, но тот, видимо, всерьез рассердился. Он прогнал ее по коридору обратно в комнату, толкнул на кровать и сказал:
- Все, уже поздно. Ложись спать. Я выключаю свет.
И свет погас. Габи ничего не оставалось, как снова залезть на ненавистную кровать. Соблазнение не удалось. Парень оказался не так уж падок на женщин. А вдруг он…? Ведь давно замечено, что самые красивые мужчины — гомосексуалисты. А может он просто стесняется? Вот, опять ушел и не показывается, будто задели его самые нежные чувства. Да, если так пойдет, до утра мне отсюда не выйти. Чертов русский, даже имени своего не сказал.
Спать не хотелось. Габи с тоской посмотрела в окно. За окном был непроглядный мрак, небо заволокло, даже звезд не было видно. И полная неизвестность впереди. Ей стало совсем плохо.
Фэндом: Агенты А. Н. К. Л.
Автор: big bertha
Направление: гет
Пэйринг или персонажи: Илья/Габи
Рейтинг: NC-17
Жанры: Романтика, Ангст, Драма, Экшн (action), Hurt/comfort, AU, Любовь/Ненависть
Предупреждения: Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Смерть второстепенного персонажа
Описание: Предположим, что в ночь побега Илье удалось перехватить Габи у Наполеона Соло. Итак, Габи в руках агента КГБ…
Часть 1.
читать дальшеС КГБ шутки плохи. Это все знают. В особенности, если ты - дочь физика-ядерщика, работавшего на нацистов. Пусть твой папаша и бросил вас с мамой восемнадцать лет назад, этим бравым парням с пуленепробиваемыми лбами все равно. Черт, и как же все неудачно получилось! Приди этот янки на день, на несколько часов раньше, ей бы удалось бежать с ним за Стену. Впрочем, Уэверли давно предупреждал, что КГБ или ЦРУ – неважно кто – обязательно попытаются похитить Габи Теллер, чтобы сделать из нее приманку для ее отца или для тех, на кого отец работает. Только одного не учел хитрый англичанин: агент КГБ окажется быстрее.
Впрочем, сначала это было не очевидно.
Этот американец в важном костюме заявился в мастерскую, как к себе домой, разве что ноги на стол не положил, и объяснил Габи, что либо она сейчас пойдет с ним, либо ею займутся русские. При этом он выразительно посмотрел в окно. Габи проследила за его взглядом и увидела за углом мастерской притаившуюся тень высокого мужчины, судя по всему шпиона КГБ. Ну, бежать - так бежать, особого выбора у нее не было. К тому же, американец с опереточным именем обещал переправить ее в Западный Берлин. То, что надо! Оттуда можно будет уехать в Англию, а оттуда… впрочем, там видно будет. Однако они недооценили русского коллегу.
Этот громила оказался на редкость прилипчивым типом. Габи с 14 лет за рулем, и не знала никого, кто бы мог сравниться с ней в скорости и искусстве маневра на дороге. Но этот шпион! Он будто читал ее мысли, куда она повернет руль в следующий момент. Так они гоняли и кружили по вымершим ночным улицам Восточного Берлина, пока Габи не удалось, наконец, оторваться. Тогда американец вышел из машины и несколько раз выстрелил русскому вслед. Тот потерял управление и врезался в стену. Зря американец не проверил, жив он там или нет, и не сопроводил его контрольным в голову. Русский оказался не только жив, но еще хитер, как черт, и силен, как робот. Он мигом просек, куда движется машина Габи, спринтерским ускорением догнал ее и (о, Боже!) попытался остановить ее голыми руками. Чертов янки даже не пошевелился, чтобы пристрелить его, а ведь он был так близко! В результате, крышка багажника осталась в руках преследователя. Русский, то ли с досады, то ли с расчетом, запустил ее вслед машине и…. пробил заднее стекло. Осколки разлетелись по салону. Острый край оторванного багажника, по-видимому, догнал голову американца, потому как в следующий момент тот дико взвыл, и н начал размазывать кровищу по исцарапанному лицу. От удара и неожиданности Габи въехала колесом в кювет и напоролась шиной на что-то твердое и острое. Машину подкинуло, тряхнуло, и чуть не перевернуло. «Ну, все, минус багажник, минус колесо, минус передний мост – конец моей машине», - думала про себя Габи. Какие иногда глупости лезут в голову.
Тут жизнь надо спасать, а она – передний мост!
Русский был уже тут как тут. Уж он-то времени на размышления не терял. Габи даже не поняла, какая сила выхватила ее из сиденья и подняла в воздух. Дальше она видела все вверх ногами, потому что здоровенный детина просто перекинул ее через плечо, как мешок с картошкой. Для него она была не тяжелее котенка. Лицо Габи уперлось в широкую вспотевшую спину. Она оттолкнулась руками и попыталась выгнуть шею, чтобы посмотреть в ту сторону, где должна была остаться машина с раненым американцем. Но в следующую секунду русский завернул в какой-то темный переулок, и все пропало из вида.
Только тут Габи поняла, что ее похитили обратно, и ни о каком побеге за Стену теперь не может быть и речи. Только тут она осознала, насколько чудовищно силен и вынослив оказался ее похититель. Он бежал по кромешно-темным улицам с нею на плече, будто марафонец по стадиону, при этом крепко сжимал ее щиколотки, так что Габи перестала их чувствовать. Ее охватила паника и злость. Что я вишу здесь, как сопля, при каждом шаге плюхаюсь носом о его каменную задницу? Надо звать на помощь. Габи начала дергаться, извиваться, кричать и отбиваться кулаками. Это не произвело на шпиона ни малейшего впечатления. Он лишь замедлил шаг и перехватил ее ноги поудобнее.
Габи вспомнила, что у нее в кармане комбинезона остался ключ от гаража – огромный металлический штырь с острыми зазубринами. Она на ходу отстегнула пуговицу кармана, нащупала ключ и со всего размаху вонзила его русскому в поясницу. Ключ, конечно же, не вошел в тело, он отскочил от одежды, но этот маневр был громиле явно неприятен. Мужчина ойкнул, остановился. Ага, не нравится?! Габи, ободренная первым успехом, начала изо всех сил колоть своего похитителя ключом во все места, куда могла достать. Русский, ругаясь страшными ломаными словами, стащил ее с плеча, повалил прямо на тротуар, прижал ее горло одной рукой, другой вырвал из рук Габи ключ и забросил в пространство. Потом он одним движением перевернул девушку на живот и заломил ей руки за спину. Габи терлась щекой о мокрый шершавый асфальт, чувствовала на себе грузное тело русского, слышала его матерную брань. Она не знала, что он говорит, но точно ничего хорошего. Вдруг она услышала оглушительный треск распарываемой ткани, и сразу же холод в левой ноге. Что он делает? Он рвет ее комбинезон. Нет, нет, нет! Только не это! Он будет насиловать ее? Что, прямо здесь? Нет! Сволочь! Урод! Убери свои грязные руки! Но русский не пошел дальше левой штанины. Вместо этого, он связал ее заломленные назад руки куском отпоротой ткани. Только после этого он ослабил зажим и перестал вдавливать ее в тротуар.
Странно, во все время их борьбы, никто даже не выглянул в окно, хотя Габи визжала, как резаная. Все окна были черны или плотно зашторены. Мерзкие скоты, ублюдки, когда вас будут убивать или насиловать вот так, прямо на дороге, к вам тоже никто не придет на помощь. Так и подохните здесь в этом сраном квартале, потоните в собственном дерьме!
Мужчина встал, потянул Габи за стянутые ее же штанами руки, поднял ее и встряхнул, как пальто на вешалке. Габи изловчилась и попыталась пнуть его в пах, но попала в колено. Тоже ничего ударчик! Русский сдавленно вскрикнул и прогнулся в спине, но хватку не ослабил. Габи рванулась от него, и с неимоверной ловкостью развернулась и укусила его за оголившееся запястье. Укус был силен! Габи вложила в него всю свою ненависть. Она с таким остервенением сжимала челюсти, что очень скоро почувствовала во рту соленый вкус его горячей пульсирующей крови. Русский завыл, как мартовский кот, но в ту же секунду страшная боль охватила голову Габи кольцом. Он рвал ее от своей руки за волосы. Пришлось выпустить, иначе бы он оторвал ей голову вместе с частью своей руки. Отчего-то, возможно от вкуса крови, а возможно, от чувства превосходства, что она смогла прогнуть такого мощного противника, Габи охватила эйфория. Она захохотала, глядя в его перекошенное гневом и болью лицо, и пуская кровавые слюни. В следующий момент она перестала видеть что-либо, потому что широкая мужская ладонь со смачным шлепком отбросила ее лицо в сторону. Голова безвольно мотнулась, так что у Габи закружилась голова, свет погас в глазах, а через секунду щека загорелась от нестерпимой боли, будто кожа на ней лопнула. Русский уже тащил ее вдоль по улице, намотав ее волосы на кулак. Но у Габи уже не было сил отбиваться от него. Вскоре, он и сам это понял, ослабил хватку, а потом и вовсе выпустил волосы и перехватил девушку за связанные руки.
Где они? Места вроде знакомые, но что за улица? Габи шла, как в бреду. В голове стучала одна мысль: это конец, он меня убьет, а перед этим изнасилует, поэтому так ли важно, где он это сделает? Однако идти им пришлось недолго. Уже через два квартала русский завел девушку в подъезд какого-то полупустого обшарпанного дома, вместе они поднялись на четвертый этаж и вошли в окованную металлом дверь без номера. Темный коридор, дверь налево закрыта – видимо, санузел, дверь направо – кухня, дверь впереди была открыта. Туда-то они и вошли.
В небольшой квадратной комнате было только одно зарешеченное окно, стол, стул, старое кресло и кровать с железной спинкой. Мужчина со всего размаху бросил связанную Габи на кровать и вышел из комнаты. «Ну, точно насиловать будет, - пронеслось в голове у Габи, когда она очутилась на кровати, - Но я ему просто так не дамся. Я ему еще кое-что откушу!»
Долго она в одиночестве не осталась. Русский уже шел к ней с наручниками в руках. «Это плохо, - подумала Габи, - Если он прикует меня наручникам к кровати, я не смогу ему ничего откусить». Процедура повторилась. Мужчина перевернул Габи, как куклу, на живот, разорвал тряпки, связывавшие до поры ее руки, надел наручник на одну руку, а другой приковал к спинке кровати. Все, она теперь никуда не денется. Габи перевернулась на спину и попыталась лягнуть его из положения лежа, но он поймал на лету ее ногу и сказал по-немецки:
- Хочешь, чтобы я и ноги тебе связал?
Вполне приличный немецкий, почти без акцента. Боже, Габи, о чем ты думаешь, причем тут его акцент?! Он тебя похитил и сейчас изнасилует, а потом убьет, а может быть наоборот…
Но, похоже, насиловать девушку не входило в планы шпиона, потому как он спокойно встал и направился к небольшой тумбочке в углу, которую Габи сначала не заметила. Он порылся в верхнем ящике и достал оттуда аптечку. Только тут Габи заметила, что его правая рука, куда она недавно вонзила свои клыки, истекает кровью. В прямом смысле, капает. Его кровь была и на одежде Габи, и на постели, ярко-алые следы тянулись за ним по полу. Видимо, Габи случайно прокусила ему артерию. Мужчина скрылся за дверью. Габи услышала, как в ванной зашумела вода.
Его не было довольно долго. Только теперь, оставшись в одиночестве, Габи начала осознавать, что положение ее гораздо хуже, чем может показаться. Если ею заинтересовались одновременно КГБ и ЦРУ, то, выходит, Габи для них действительно ценный трофей. Ее будут допрашивать, а, возможно, и пытать. Этот русский громила рисковал жизнью, чтобы перехватить ее у американца, значит, игра идет по-крупному.
Он снова был в комнате. Не говоря ни слова, он прошел к столу и открыл аптечку. Габи, как завороженная, следила за его движениями, как он обрабатывает себе рану и заклеивает ее пластырем.
- Это ж надо так прокусить! – сказал он, бросив в ее сторону испепеляющий взгляд.
Габи вдруг стало смешно. Она еще была на взводе после погони и борьбы. Она не удержалась, и хихикнула. И тут же пожалела об этом. С искаженным гневом лицом детина встал со стула и подошел к ней вплотную. Несколько секунд он пристально вглядывался в ее лицо. «Сейчас съест», - без тени иронии пронеслось в голове у Габи. Смысл выражения «смотреть, как удава на кролика» стал для нее в эту секунду кристально ясен. Похоже, что этот парень шутить не любит и слова с делами у него не расходятся.
Но он ничего не сделал. Он снова вышел из комнаты, снова зашумела вода в ванной. Вернулся с тряпкой в руках. Габи поняла, что сейчас он заткнет ей рот этой тряпкой. Странно, почему он не сделал этого раньше, она ведь все время орала, как ненормальная.
Русский опустился на кровать рядом с Габи. Что, вот так просто дать ему заткнуть себе рот этой грязной тряпкой? Нет, хоть у меня свободна только одна рука, я ему не дамся. Габи подняла руку и приготовилась отбиваться, но русский отмахнул ее руку и сказал:
- Да не рыпайся ты, дура. Дай вытру тебе лицо, ты вся грязная.
С этими словами он приложил холодную мокрую тряпку к ее щеке. Ай! Холод обжег кожу. Шершавая ткань задела мелкие ссадины, Габи застонала. Русский провел тряпкой до подбородка и перевернул чистой стороной. Габи заметила на ткани следы крови и уличной грязи. Откуда кровь? Ах да, это же его кровь. Во рту все еще ощущался ее металлический привкус.
- Ого, как я тебя саданул! – вдруг сказал русский, разглядывая ее чистую щеку.
Левая щека и вправду горела от боли. Это был след от его чудовищной силы пощечины.
- Сама виновата. Не нужно было меня кусать. Я обычно женщин не бью, но ты меня сильно разозлила, - продолжал он с раздражением.
- Хочешь, еще раз укушу? – не удержалась от издевки Габи.
- А хочешь, я этой грязной тряпкой заткну тебе рот? – рявкнул он, но в следующую секунду на столе зазвонил телефон.
Мужчина встал с кровати и подошел к телефону. Он начал говорить с кем-то на той стороне провода по-русски. Габи, естественно, ничего не поняла, но по тону можно было предположить, что он говорит с начальством, и, конечно же, о ней. Значит, скоро сюда придут и другие. Вот засада! И ведь не сбежишь: наручники, окно с решеткой, да, к тому же, четвертый этаж, дверь железная. Он сейчас стоит спиной. Он не смотрит на нее. Может подкрасться к нему и ударить чем-нибудь сзади?
Габи спустилась на пол и попыталась сдвинуть кровать с места. Бесполезно. Она прикована к полу. Все предусмотрели, сволочи! Эта квартира специально предназначена для передержки таких узников, как она. Район темный, безлюдный, не восстановленный еще с Войны. Дом полуживой, скорее всего под снос. Безнадега! Вся надежда на то, что в ЦРУ или МИ6 уже знают и постараются ее вызволить. Хотя… хрен редьки не слаще. Ну и попала же ты, девочка!
Часть 2.
читать дальшеНу и дамочка попалась! Меня не предупреждали, что это будет дикая кошка. На фотографии она выглядела довольно миролюбиво. 25 лет, рост 160, вес 48. Такую похитить — как нехер делать. Я и не таких брал. А все-таки, надо было ее усыпить хлороформом, не ходил бы сейчас с прокушенной лучевой артерией. Дерзит, отбивается, стерва. Пришлось связать ей руки ее же штанами. Она, наверное, черт знает что подумала, когда я рвал на ней штаны. Да успокойся ты, кому ты нужна, пигалица. Ударил я ее, конечно, зря, но уж очень она меня достала. Вот, теперь еще синяк у нее на щеке останется. Потом мне же выскажут: ты чего это, Курякин, себе позволяешь? Не буду же я говорить, что едва справился с девчонкой, которая мне в пупок дышит. Да меня засмеют, а чего доброго еще отправят в какой-нибудь задрипанный отдел прослушки за профнепригодность. А ведь мне с ней еще до утра кантоваться. Ну и попал же ты, парень! Дай вытру, чучело. Да сиди ты, а то я тебе этой грязной тряпкой рот заткну.
Звонок.
- Слушаю.
- Курякин, девчонка у тебя?
- Так точно.
- Сиди с ней и глаз с нее не спускай. Мы пока занимаемся американцем. Завтра утром заберем ее.
- Товарищ полковник, у меня просьба. Тут нечего есть. С прошлого раза ничего не осталось.
- Хорошо, пришлю к тебе Ковалева. Отбой.
Короткие гудки. Ну и отлично, полдела сделано. А если еще и ужин принесут, будет совсем хорошо. Стоп! Где она?
Девчонка сидела возле кровати - видимо пыталась сдвинуть ее с места и сбежать. Ну это ты погорячилась! Тут и не такие бобры сидели, и те к концу побывки, как дети плакали, лишь бы младший лейтенант Илья Курякин перестал делать им «польский стульчик» или «костер революции».
- Эй, а ну залезай обратно!
- Зачем? - пискнула та, но подчинилась. На полу было холодно.
Илья пододвинул стул, сел на него верхом и сложил руки на спинке перед собой. Некоторое время он молча разглядывал Габи. Жалкое зрелище: злые испуганные глаза, так и не отмытое до конца лицо, зажатая сутулая поза, как у похищенной Европы с картины Серова. По-видимому, адреналиновая волна уже схлынула, и силы покинули ее. Илья вдруг тоже почувствовал усталость. Было около десяти. Да, не мешало бы подкрепиться. Он не ел уже больше шести часов. Где там этот хмырь Ковалев ходит?
Девушка бормотала вполголоса, комкая в свободной руке мокрую тряпку:
- Сволочь, козел, подонок, мразь.
Илья только скривил рот в саркастической улыбке. Пусть ругается, если ей это приятно.
- Зачем ты меня сюда привел? Что тебе от меня нужно? - в ее голосе послышались напряженные предслезные ноты.
- Мне — ничего, - равнодушно ответил Илья, - А вот моему руководству ты почему-то позарез нужна. Ты ведь Габриэлла Теллер, дочь ученого-физика Удо Теллера? Ну вот сама и ответь на свой вопрос.
- И что ты собираешься делать со мной? - Габи нервными движениями обтирала лицо.
- Моя задача была отбить тебя у американца, привести сюда и сторожить до утра. Дальше — не мое дело. Утром придут другие люди. Вот с ними не забалуешь.
- То есть, ты не будешь меня пытать? - с некоторым удивлением, и даже разочарованием спросила Габи. А она уж приготовилась бороться с ним не на жизнь, а на смерть.
- Дура что ли? Я тебя ударил только потому, что ты сопротивлялась. Кстати, как оно, сильно болит? - Илья протянул руку и попытался дотронуться до раненой щеки девушки.
- Тебе какое дело! - выкрикнула Габи и бросила в Илью тряпкой, но промахнулась. Илья засмеялся.
- Давай, смейся, ты ведь такой крутой мужик, - начала заводиться Габи, - Тебе что машину раскурочить, что человека убить — все одно. Мерзкая тварь. Русская свинья. Все вы русские — свиньи. А те, что в КГБ — еще и крысы. Убийцы, насильники, живодеры. Вы пол-Европы под себя подмяли, а вам все мало. А ты — их прихвостень, сукин сын, ублюдок…,- и понеслась по новой.
Илья хоть и не собирался больше применять рукоприкладство, но от таких оскорблений его и без того неглубокая чаша терпения окончательно потеряла берега. Ну все, достала! С побелевшим от ярости лицом он встал со стула, поднял с пола брошенную тряпку и в два шага подскочил к кровати. Габи все еще продолжала свою тираду, хотя уже понимала, что лучше бы ей остановиться. Илья навалился на нее сверху, схватил ее свободную руку и заковал в наручнике, что цеплялся к кровати. Потом он зажал ей нос и подождал несколько секунд. Габи открыла рот, хотела что-то крикнуть, но в следующий момент грязный тканевый комок заполнил ей рот.
- Ну вот, по-хорошему ты не понимаешь, полежи пока так, - удовлетворенно сказал Илья, нависая над скованной девушкой.
Он еще некоторое время победоносно и слегка брезгливо смотрел на извивающуюся под ним, как уж на сковороде, орущую сквозь кляп Габи, потом встал с кровати, отряхнул руки и вышел из комнаты.
Часть 3.
читать дальшеГаби и сама понимала, что перегнула палку. Вот теперь лежи тут с вонючим кляпом во рту. Ну где же он? Уже с полчаса прошло, как этот русский оставил ее здесь одну. Хотя, может и не полчаса, просто время в наручниках тянется дольше. И зачем она начала его задирать?
Когда он сидел перед ней на стуле, Габи впервые удалось спокойно его рассмотреть. Она в первый раз видела русского агента КГБ так близко. Оказалось, парень как парень, ни рогов, ни копыт. Блондин, глаза голубые. Если бы не обстоятельства, она бы даже сказала, что он симпатичный. Из того, что он ей сказал, стало понятно, что она проведет в его компании, по меньшей мере, до утра, а потом… Лучше не думать, что будет потом, и так плохо. Ну где же он? Неужели он так и оставит ее на всю ночь?
Ужасно болели затекшие руки, во рту творилось что-то невообразимое. Габи мутило от чудовищной смеси запахов пыли, плесени, ржавчины, засохшей крови, земли, еще какой-то гадости, которой не было названия. Сейчас она больше всего боялась, что желудок не выдержит, ее вытошнит, и она захлебнется собственной рвотой. Нелепее смерти не придумаешь. Хотя тошнить особо нечем — Габи не ела с обеда, а поужинать ей так и не дали.
Вдруг Габи услышала, как в дверь постучали. Шаги по коридору, русский открывает дверь. Еле слышный разговор на пороге, дверь захлопнулась, вновь шаги по коридору. Минута, две, пять. Его все нет. Что это было? А вдруг это по ее душу?
Русский внезапно возник возле кровати. Лицо у него было недовольное, но уже не агрессивное. Он смотрел на Габи с порицанием, как учитель на провинившегося ученика.
- Есть хочешь? - спросил он коротко.
Габи так обрадовалась его приходу, что не сразу поняла вопрос, а когда поняла, с энтузиазмом закивала. Ее покормят! К тому же, невозможно есть с кляпом во рту, значит он вынет его.
- Кусаться не будешь? - строго спросил русский.
Габи замотала головой.
- Обзываться не будешь? - русский уже потянулся к кляпу.
Габи замычала изо всех сил, что, мол, никогда больше не буду, и подалась головой ему навстречу. Еще секунда, и рот был свободен. Габи вдохнула полные легкие воздуха и откашлялась. Русский встал в изголовье кровати и расковал наручники.
Габи попыталась подняться, но вконец затекшие руки ее не слушались. Они упали, как плети вдоль тела. Габи их совсем не чувствовала. Лишь спустя несколько секунд теплая волна крови вновь начала растекаться по венам, а в кончиках пальцев заплясали колкие мурашки.
- Пошли на кухню,- сухо сказал русский и подтолкнул ее вперед.
- Мне сначала в туалет надо, - робко попросила Габи.
- Туалет направо.
Габи прошла в темный коридор. На кухне горел свет, прямо напротив кухни располагалась дверь в совмещенный санузел. Габи вошла внутрь и огляделась. Да уж, долго здесь находиться не захочешь. Старые осклизлые трубы, вода из крана капает, на унитаз смотреть страшно, ванны вовсе нет — зачем? Но главное — никаких возможностей для побега или обороны. Над ржавой раковиной висело старое потемневшее зеркало. Габи взглянула на себя и охнула. Ну и физиономия! Габи открыла кран и начала умываться. Вода, естественно только холодная, текла тонкой струйкой, будто нехотя. Кое-как умывшись, Габи оценила масштаб ущерба. Могло быть и хуже. Синяк от его лапищи, конечно останется, но не очень большой. Несколько ссадин и царапин на другой щеке, а в остальном — порядок, она все так же хороша. Хотя, в свете будущих событий, неизвестно, зачем ей будет нужна ее красота. Надо как-то выбираться отсюда, а красота в этом деле не помощник. Впрочем, почему же…? Наш русский друг все-таки мужчина. Раз уж активное сопротивление не произвело эффекта, может лучше действовать хитростью. Попытаться его соблазнить, как Миледи соблазнила Фелтона в «Трех мушкетерах», а? Вдруг получится?
На дверь обрушился удар мощного кулака: «Ну ты долго там?». Габи немедленно вышла. Русский стоял, прислонившись к дверному косяку и сложив руки на груди. Такая высокомерная и расслабленная поза очень шла ему. Габи подумала, что будь он не так хорош собой, ей бы и в голову не пришло его соблазнять. Он мотнул головой, приглашая ее к столу, чем как говорится, Бог послал.
А Бог послал немного. На столе стояла открытая банка с мясными консервами, хлеб, сливочное масло и печенье в бумажном пакете. На конфорке закипал чайник. При виде еды Габи забыла обо всем. Она взобралась с ногами на стул, пододвинула к себе банку с консервированным мясом и вонзила в него старую беззубую вилку, а другой рукой оторвала огромный ломоть хлеба. Видимо, мужчина не рассчитывал, что Габи составит ему такую жесткую конкуренцию за столом, потому что он тут же подскочил к своему месту и, выразительно глядя девушке в глаза, тоже вонзил вилку в банку с тушенкой и начал медленно отжимать ее к себе. Габи не сдавалась, пыталась отхватить кусок побольше, но мериться силами с русским было бесполезно, он в конце концов вырвал заветную банку из цепких ручонок девушки, и, с сожалением глядя на дно жестянки, недовольно прицокнул языком:
- Полбанки выжрала!
- Не жадничай, у тебя там, наверное, еще припрятано, - невозмутимо сказала Габи с набитым ртом.
- Лучше ешь печенье, - раздраженно бросил он ей, орудуя вилкой в оставшемся содержимом жестянки, и локтем придвинул к Габи пакет с печеньем.
- И до него доберусь, - охотно подтвердила Габи, и перетащила печенье на свою половину стола.
Русский воздел очи горе и покачал головой. Ужин продолжился в молчании. Потом он подошел к плите, выключил конфорку и, стоя спиной к Габи, начал колдовать над заварочным чайником.
- А кофе нет? - спросила Габи
- Тут тебе не ресторан, - бросил через плечо русский, - К тому же, чай гораздо полезнее.
Ну, чай так чай. Габи потянулась к чайнику и тут же получила шлепок по руке.
- Дай заварится, - сказал он таким тоном, будто она совершила какое-то святотатство.
Габи не обиделась, тем более, что он наверняка лучше знает, как заваривать чай. Наконец, чашка с душистым янтарным напитком оказалась в руках у Габи. Она сделала первый глоток и зажмурилась от удовольствия. Она поняла, что все, что она до этого пробовала под видом чая, был сплошной обман. Оказывается, в Германии никто не умеет правильно заваривать чай. Так вот он какой! Чай приятно обжег гортань, побежал вниз и растекся теплом по всему телу. Габи обняла колени и блаженно поежилась. Она искоса посмотрела на своего похитителя. Теперь он ей не казался таким грозным. Он сидел, закинув руку на спинку стула, смотрел на стену перед собой, и то и дело подносил кружку к губам.
- Как тебя зовут? - вдруг спросила Габи.
Мужчина не донес кружку до рта и с удивлением уставился на Габи.
- Зачем тебе знать? - наконец, ответил он и продолжил прихлебывать чай.
- Ну надо же мне как-то к тебе обращаться в разговоре, - продолжила атаку Габи.
- Ты собираешься со мной говорить о чем-то? - усмехнулся он, уже предполагая, куда она клонит.
- Я думала, ты сам захочешь со мной поговорить. Ну, допрос, там, и все такое…, - Габи сделала особую паузу после слова допрос, будто это было что-то приятное.
- Допрашивать тебя будут другие, - возразил русский.
- Тогда просто, чтобы скоротать время. У нас целая ночь впереди, - Габи постаралась придать своему голосу обольстительную мягкость.
Русский с любопытством взглянул на нее, будто пытаясь понять, серьезно она или нет.
- То, что я не садист и не насильник еще не делает меня твоим другом, - категорически заявил он.
- Что нам мешает стать друзьями? - Габи выдала самый томный взгляд, на который была способна.
Под столом она дотронулась до его ноги. Он вздрогнул, как от боли. Лицо его, до этого спокойное, вдруг подернулось уже знакомой гневной гримасой. Он со стуком поставил кружку на стол, подошел к Габи, и грубо поднял ее со стула за локоть.
- Ты доела? А ну вон из-за стола! А то снова прикую тебя к кровати, - крикнул он и толкнул ее в коридор, как провинившегося щенка.
- Ну ты чего? - пыталась урезонить его Габи, но тот, видимо, всерьез рассердился. Он прогнал ее по коридору обратно в комнату, толкнул на кровать и сказал:
- Все, уже поздно. Ложись спать. Я выключаю свет.
И свет погас. Габи ничего не оставалось, как снова залезть на ненавистную кровать. Соблазнение не удалось. Парень оказался не так уж падок на женщин. А вдруг он…? Ведь давно замечено, что самые красивые мужчины — гомосексуалисты. А может он просто стесняется? Вот, опять ушел и не показывается, будто задели его самые нежные чувства. Да, если так пойдет, до утра мне отсюда не выйти. Чертов русский, даже имени своего не сказал.
Спать не хотелось. Габи с тоской посмотрела в окно. За окном был непроглядный мрак, небо заволокло, даже звезд не было видно. И полная неизвестность впереди. Ей стало совсем плохо.
-
-
27.08.2017 в 07:50какая прелесть)
-
-
27.08.2017 в 11:45